Знание-сила, 2004 № 03 (921)

Сегодняшний школьник существует в пространстве, где отклонение от норм, нежелательные контакты пронизывают то, что не так давно называлось культурой.

И в этой ситуации центральным становится вопрос: как реагирует и как должна реагировать школа на эту ситуацию?

А сейчас мы оказались в мире, где совершенно реальная повседневная жизнь определяет культурные процессы и непосредственно их отражает. Общение с искусством в XIX веке — это всегда некий акт. Вы надеваете однотонный костюм и галстук, покупаете довольно дорогой билет, идете в консерваторию или в театр, вы присутствуете при акте культуры. А потом вы возвращаетесь в свой повседневный быт. Сегодня все не гак. Вы смотрите величайшие шедевры киноискусства, сидя у себя дома в халате и домашних туфлях, потому' что эти две стороны действительности переплелись.

Сегодняшний школьник существует в пространстве, где отклонение от норм, нежелательные контакты пронизывают то, что не так давно называлось культурой. Как относиться к современному року? Он перестал быть тем, чем он был в 60-е годы, — символом освобождения искренней демократической культуры от папиных и маминых лживых символов, — и превратился в какую-то странную смесь удовлетворения молодежного инстинкта независимости и довольно третьесортной музыки. Что это? Жизнь в отличие от культуры? Или культура в отличие от жизни? Или это абсолютная неразложимость того и другого? Вот в чем дело. И в этой ситуации центральным становится вопрос: как реагирует и как должна реагировать школа на эту ситуацию?

Каким образом можно объединить такие свойства нашей повседневности, как ее демократическая раскованность, удобство, естественная простота, откровенность и прочие достоинства с ее же расхристанностью, бесстильностью, неуютностью, демократической бесцветностью, вульгарностью, бесстыдством и прочим непотребством?

Из "Педагогической лоции", специального приложения к журналу "Лицейское и гимназическое образование", 2001 год

Наставлять учеников — задача учителя. А если поменяться ролями? Ученики одного хорошего лицея составляли памятку учителю:

Будьте спокойным и уравновешенным, но не скованным, а свободным и эмоциональный, жизнерадостным и приветливым.

Имейте индивидуальный стиль и старайтесь, чтобы один урок не был похож на другой.

Вырабатывайте красивый голос, не бубните себе под нос, но и не возбуждайтесь от своего предмета чрезмерно.

Своевременно проявляйте чувство юмора.

Одевайтесь красиво, по возможности со вкусом.

Иногда уклоняйтесь от темы, прерывайте ее интересными фактами и даже анекдотами, не пренебрегайте "свободными" сведениями.

Держите дисциплину на интересе к своему предмету, справляйтесь с трудными ситуациями легко и непринужденно. Вселяйте в учеников оптимизм.

Поручайте делать шпаргалки, но не приветствуйте пользование ими.

Не звоните родителям по мелочам. Придерживайтесь стиля обучения на равных, не заноситесь и не сюсюкайте.

Думайте о количестве задаваемого. Спрашивайте учеников в конце урока, как они оценивают работу учителя во время занятия.

Специально задумывайтесь, как предоставить ученику шанс исправить двойку.

Улыбайтесь, шутите, радуйтесь, передавайте ученикам положительные эмоции.

Питер Класен. Фотоколлаж, 1989 год

Как, не чураясь ничего обыденного и реального, соединить со всем этим душевную восприимчивость, тайную сентиментальность и, скажем не стесняясь, тоску по высшей жизни ума и сердца? Современный, нет, постсовременный человек требует культурной осмысленности существования, но боится не только поз и слов, но и любой внятности, стройности, организации, порядка, без которых нет ни осмысленности, ни культуры. Каков туг выход?