Знание-сила, 2005 № 11 (941)

Ведь на русский взгляд, нынешние половцы не сильно отличаются от бывших варягов! Те и другие — буйные язычники, которых нужно регулярно занимать общественно полезным делом (включая войну), чтобы они не увлекались общественно вредными делами. При случае можно сплавить половцев в Византию, там они пригодятся в ромейских усобицах. Можно использовать половцев в русских походах на запад против чехов, поляков или немцев. А можно и против своих князей-соперников, но это нужно делать осторожно, чтобы не привить степнякам уверенность в доступности всех русских городов. Чтобы легче управлять половецкими ханами и их дружинами, полезно женить княжьих сыновей на ханских дочерях — «красных девках половецких», обращая их в православие. Жаль, что (в отличие от варягов) половцы не хотят покидать родную степь и селиться в городах: там бы они тоже крестились и русели за одно поколение... Но когда-нибудь это произойдет! Наверное, вскоре после того, как сама Русь станет вполне христианской страной.

Примерно так рассуждали в 1060-е годы первые русские интеллектуалы - церковники и князья, выросшие вокруг Софии Киевской и новорожденного Печерского монастыря. Среди них был, конечно, составитель первого летописного свода — монах Никон, которого позднейшие историки сблизили или отождествили с первым русским митрополитом Иларионом, автором «Слова о законе и благодати». Эти первые мыслители ошибались во многих прогнозах, но ошибки эти понятны нам и вытекают из стихийного оптимизма прогнозистов. Если бы впредь на Русь вторгались только «чистые» варвары, вроде варягов и половцев, то ее эволюция могла пойти в русле самых естественных прогнозов. Но к концу XI века таких варваров в Евразии почти не осталось: все они подверглись сильному влиянию цивилизованных, хищных и развращенных успехами соседей и ответили на это давление созданием своих агрессивных держав.

Так случилось с туркменами на стыке с агрессивным исламским султанатом Газны; то же произошло с норманнами во Франции и в Италии под влиянием католической пропаганды и феодальной культуры местных баронов. Еще сильнее подействовали на восточных варваров Евразии их сородичи или конкуренты — кидани, овладевшие Северным Китаем и создавшие там железную империю Ляо. Во всех этих регионах вырастали поколения людей со стальными сердцами: таковы нормандцы Вильяма Бастарда и Роберта Гвискара. крестоносцы Танкреда и Боэмунда Тарентского, ромеи Алексея Комнена, сельджуки Тогрил-бека и Альп-Арслана.

Не забудем, что в эти же годы начал свою проповедь священных убийств Хасан ас-Сабах — создатель тайного ордена исмаилитов — асасинов, который пытался контролировать всех восточных правителей путем персонального террора. Клин клином вышибают: покончить с орденом асасинов сумели лишь монгольские воины, которые намного превзошли асасинов в массовом терроре. Их вторжение на Русь породило и здесь первых людей со стальными сердцами, которые не вымерли в последующие века.

Перенесемся теперь в дальневосточную ойкумену, которая напоминает Европу распределением своих народов по экологическим нишам социума. Есть «настоящий», то есть Южный Китай, населенный сотней миллионов коренных ханьцев и объединенный династией Сун; это — полный аналог древней Византии. Напротив, «варварский» Китай, занимающий северную половину Поднебесной — аналог Нормандии, покоренный народом киданей и принявший от них железное имя Ляо. Кидани властвуют здесь полтораста лет; все попытки империи Сун одолеть их бесплодны, но коренные жители Северного Китая упорно не признают своих инородных владык законными правителями Поднебесной.

Опять не хватает китайцам мировой этической религии для слияния победителей с побежденными в цельный народ! Вспомним, как через полтораста лет после покорения Англии нормандцами их потомки, в едином строю с потомками побежденных англов и саксов, под командой виднейших церковников укрощали тиранию короля Джона Безземельного. Ничего подобного мы не видим и не увидим в Китае! Здесь любых варваров-завоевателей с отвращением терпят до тех пор, пока их не вышибут другие варвары-завоеватели...

А чем занят многолюдный и богатый Юг Поднебесной, тихоокеанская Византия, именуемая империей Сун? Эта национальная династия (в отличие от своих предшественниц Хань и Тан) сделала упор на внутреннюю политику, презрев бесплодные внешние завоевания. В таких условиях неизбежно соперничество двух придворных партий — консерваторов и реформаторов, причем обе апеллируют к «доброй старине» эпохи Хань. Только что, в 1067 году, смена императоров вызвала перемену политики: Жэнь- цзуна сменил Шэнь-цзун, главным министром стал реформатор Ван Ань- ши. Он, конечно, гений не только в делах администрации, но и в социальной политике. Традиционную диктатуру столичных властей Ван Ань-ши пытается заменить экономическими рычагами управления.