Знание-сила, 2007 № 06 (960)

Хотелось бы, конечно, узнать от профессиональных историков побольше о научных интересах короля и обо всей этой истории, но их увлекают другие задачи. Скажу еще об одной загадочной стороне дела. Галилея, как известно, осудила католическая церковь. Это осуждение было во многом связано с его астрономическими наблюдениями. Вместе с тем огромное большинство обсуждаемых французских данных получено вовсе не атеистами и богоборцами, а вполне законопослушными католиками. Среди них много иезуитов и священников. Некоторые из них (например, Ришар) совмещали астрономию с миссионерской деятельностью в Китае! В общем, есть о чем задуматься.

Как же быть с главным обсуждаемым парадоксом? Действительно ли свобода представляется необходимым условием для науки? Мне кажется, что положительный ответ на этот вопрос все же возможен в том случае, если мы будем рассматривать его в достаточно длительной временной перспективе. Действительно, деспотическое правление может способствовать концентрации усилий на некоторой важной научной проблеме (а может и мешать этому). Деятельность деспотического правителя может привести к формированию передовой научной школы. Здесь у сталинской науки не видно никакого особого приоритета. У Людовика XIV получалось получше, да и жертвы были все же поменьше. Однако так можно, по-видимому, сконцентрировать усилия лишь на ограниченное время. Уходит внешнее принуждение и распадается научная программа. Следует спад научных исследований. Они возрождаются лишь много позднее уже на другом общественном фоне и без поддержки деспотической силы. В этом смысле печальный опыт нашей науки последних десятилетий представляется закономерным.

НАУКА И ОБЩЕСТВО

Юрий Магаршак

Тоталитарная наука

Как было неоднократно отмечено, искусство тоталитарных режимов — Гитлеровской Германии и Советской России — имело между собой много общего. Появилась даже книга, которая так и называется — «Тоталитарное Искусство». Тому, что во взаимодействии науки и власти в гитлеровской Германии и сталинском СССР также было на удивление много общего, должного внимания уделено не было. И совершенно напрасно. Потому что сходство в обращении с законами природы и истиной в Третьем Рейхе и в Третьем Риме проливает свет на закономерности, присущие любой диктатуре.

В соответствии с тоталитарной доктриной, государство обязано активно вмешиваться во все — включая науку. Но любой контроль над научными разработками — всего лишь контроль, пусть даже самый суровый — Великим Диктаторам представляется недостаточным. Они пытались и пытаются влиять не только на человека, но и на все живое[¹

«Мы не можем ждать милостей от природы: взять их у нее наша задача». Эти слова селекционера Мичурина в СССР знал и повторял каждый.], и на законы природы[²Например: в одном сиамском антиподе (СССР) генетика и кибернетика — идеалистические лженауки, а новые виды живых существ можно создавать, заставляя их жить не так, как они живут в природе, а как человек заставил; в другом антагонистическом близнеце, родство с коммунизмом начисто отрицающем (Третьем Рейхе), наука — наука как таковая! — имеет национальность: теория относительности и квантовая механика — еврейская физика, зато евгеника, то есть выведение новых пород людей — арийская дисциплина.], и даже на устройство Вселенной[³ «Сталин выше гор, выше облаков. Он учитель вселенной». Эти стихи Великого Акына Страны Советов советские дети учили в школе.], считая, что не Диктатор зависит от мира, а мир от Диктатора. И это не преувеличение, не гипербола, не шутка в духе Оруэлла или Свифта. Это исторический факт.