Знание-сила, 2008 № 11 (977)

Надо сказать, что и поединок Георгия со змеем, при всей популярности легенды о спасении царевны, воспринимался в народе и «на духовный лад» — как поединок добра со злом. Сохранился ряд народных свидетельств об этом, включая поразительную по едкости сказку-анекдот о старушке, ставившей свечки и Георгию, и змею — «а вдруг попаду в ад!». Здесь змей отчетливо отождествлен с нечистым духом, и вся сцена поединка предстает как картина духовной борьбы, а стремление сохранить нейтралитет в противостоянии добра и зла проявляет всю свою нелепость...

Иконописная традиция запечатлела Георгия в облике позднеримского воина. Разумеется, античные одежда и доспехи воспроизводились художниками более чем условно, в соответствии с представлениями эпохи и манерами письма. Между тем на Западе покровительство Георгия рыцарству имело следствием частое изображение святого не в древнем облике, а в виде рыцаря, закованного в самые современные (на момент изображения) доспехи.

Надо думать, что аллегорическое изображение государя-змееборца на московских печатях при Иоанне III и его преемниках испытало двоякое влияние иконографии Победоносца. В XVIII — XIX веках Высочайше утвержденные геральдические изводы московского «ездца» органично совместили традицию светской аллегории и иконографию св. Георгия; тело всадника неизменно облекали античные или якобы античные доспехи. Лишь на гравированном изображении, изданном в Полном собрании законов, Георгий оказался — вопреки подлиннику — представлен в рыцарских доспехах. В наши дни этот неофициальный (хотя и опубликованный официально) вариант претерпел дополнительные метаморфозы и лег в основу утвержденного московского герба. Впрочем, судьба московской символики в наши дни заслуживает отдельного разговора.

ВСЛЕД ЗА ТЕЛЕПЕРЕДАЧЕЙ

Наталия Басовская

Чингисхан — начало кровавой дороги

Совсем недавно мы были свидетелями торжественной церемонии — «Никой» награждался лучший фильм года, лучшие исполнители, лучшие кинематографисты. Чудное зрелище! Премия уже стала престижной, и лауреаты откровенно и шумно радовались.

Среди лучших — фильм «Монгол» Бодрова-старшего.

Его герой — Чингисхан, основатель Монгольского государства, завоеватель Азии и Восточной Европы.

Чингисхан — герой многих фильмов, в частности, снятого якутским режиссером «По заветам Чингисхана», фильма совместного производства «Монголия — Япония», возможно, и других, менее известных.

Все без исключения создатели и участники фильмов стремятся показать его великим и, что особенно страшит, сделать из него героя. Сделать героем того, кто усладу всей жизни находит в уничтожении и утолении неизбывной ненависти! Кто огнем прошел по миру, оставляя выжженную землю и реки крови — кровавый, страшный след в истории.

Историк Наталия Басовская обращается к источникам.

Мы предлагаем читателям сравнить увиденное на экранах кинотеатров и телевизоров с прочитанным. И подумать.

Кадр из фильма «Монгол» Бодрова-старшего

Каждый школьник знает имя «Чингисхан». На самом деле его имя Темучин, по-монгольски Тэмжин, Тэмуджин. Родился или в 1155-м, или в 1162 году — историки не единодушны, умер 18 августа 1227 года. Он монгольский хан, основатель Монгольского государства (с 1206 года), организатор завоевательных походов в Азию и Восточную Европу, великий реформатор и объединитель Монголии. Прямые потомки Чингисхана по мужской линии — чингизиды. Все это можно прочесть в энциклопедии. Нас же интересуют вещи гораздо более тонкие и подробные. Хотя, если вы спросите, какой след оставил этот человек в истории, я, не задумываясь, отвечу — кровавый след.

Он из тех же мест, что и гунны, — какое-то поистине мистическое место в Монголии! Оттуда дважды поднимались страшные, сметающие все на своем пути силы... Завоевателей в жизни человечества было много, но ни Аттила (Аттила — Адиль-Хан, Итиль-Хан (406 — 453 ) — вождь гуннов с 434-го по 453 год, один из величайших правителей варварских племен, когда-либо вторгавшихся в Римскую империю), ни Александр Македонский, ни Бонапарт и никто другой из многочисленных претендентов на мировое господство не отличался такой неутолимой жестокостью, зверствами и разрушением всего, что встречается на пути. Это была его страсть, его цель — уничтожить все, не столько взять, сколько уничтожить.