Знойная пустыня

Я взглянул на часы. Гарри Болтон скоро придет – как он меня разыскал после стольких лет молчания в моем посредственном жилище? Хочет мне выразить соболезнования? Я оставался недвижим, во власти беспокойства, опасаясь будущего… Потом почувствовал рядом сильный запах одеколона. Оглянувшись, узнал его – он мало изменился, только контур лица слегка расплылся.

– Дорогой Григори, как я рад видеть вас, – сказал он, пожимая мне руку. – Я так часто думал о вас. Судьба нас разлучила…

А во мне назревали горькие слова: «Судьба, говоришь? Ну и сволочь же ты. Ведь ты меня подвел». Я улыбался.

– Здравствуйте, мистер Болтон.

– О нет! – воскликнул он… – Зовите меня Гарри, как в доброе старое время. Когда я увидел ваше фото в газетах, я испытал чувство гордости за то, что знаком с вами. Какой талант, дорогой мой! Ваше выступление стоило судебной речи. Какой размах, как открыто лицо, глаза в глаза с Сантосом… Какой спектакль!

Он меня задабривал. Этот удав нежно обвивал мне ноги. Пытался смягчить горечь невыполненных обещаний! Зачаровывал меня взглядом. Глаза его были очень светлыми, белые волосы старательно причесаны. Схватив стул, спросил:

– Вы позволите?

Манеры те еще! Нами самими назначена встреча, и он еще спрашивает разрешения сесть! Подлый предатель – так я обзывал его шутя – хотел соблазнить меня еще раз. В ту пору, когда я вкалывал, чтобы получить звание магистра, я уходил гулять с девушкой из высшего общества Бостона. Она допускала меня в свою кровать, но не в семью. Без денег, европеец, не имея даже ничтожной частицы «de», Григори Уолстер, будущий адвокат. Что это такое? Но она афишировала себя вместе со мной на приемах, я был довольно экзотичной фигурой – француз в Гарварде, – и она выставляла себя в моей компании перед подружками. В холле дома одного из моих друзей она представила меня Гарри. Как раз перед этим она мне шепнула на ухо некоторые сведения: Гарри распоряжался крупными капиталами, и его клиенты ссылались на него при заключении самых деликатных и самых выгодных сделок: вклады в горнодобывающие и нефтяные компании и тому подобное. Адвокат оглядел меня с явным интересом и похлопал по плечу. «Учились в Бостоне? Браво. Редко встречаем здесь французов… Стипендия? Так вы, значит, сверхталантливый. Нам надо встречаться. Я мог бы даже предусмотреть ваше сотрудничество. Вас это заинтересует? Дайте знать, я буду очень рад ввести вас в эту среду». Мы встречались с глазу на глаз неоднократно. Он уверял меня, что ему нужен молодой талант в ближайшем окружении, мы договорились о датах встреч, он обещал помочь в получении грин-карты! «Знакомства завязываются здесь, мой милый… На всю жизнь». Потом Гарри исчез. Я его разыскивал, но безрезультатно. Мои письма, адресованные ему, отправлялись, по-видимому, прямо в корзину для макулатуры. Что же он делал теперь в Вене?

Он сел и проверил складку своих брюк. Во времена немнущихся тканей этот жест вышел из моды…

– Вы, кажется, удивлены при виде меня, друг мой? – продолжал он. – Не больше, чем я. Обнаружить вас здесь… да при таких обстоятельствах! Вы смелый человек! Выведать секреты Сантоса и отправить его в тюрьму… Невероятно.

Я насторожился.

– А вы, Гарри? Вы не выполнили свои обещания…

Он смутился:

– В нашей профессии не следует торопиться. Кончают всегда тем. что находят способ оказать услугу. Верно?

Я пожал плечами. Он продолжал:

– Я проведу несколько дней у друзей, в Германии. Каждый год я приезжаю сюда в эту пору и привожу в порядок их дела, более или менее деликатные. Я заехал в Вену, чтобы увидеть Сантоса на скамье подсудимых. Меня очень радует этот спектакль… И вот увидел вас и поговорил.

Он приблизил ко мне свое лицо:

– Между нами, какая муха вас укусила, что вы выступили против Сантоса?

– С некоторых пор не выношу сволочей, – сказал я.

Он задумался.

– Таких, как он, много.

– Во всяком случае, Сантос в тюрьме, и надолго.

– Вы так думаете?

Голос его был бесстрастным. Он продолжал:

– Ваша точка зрения внушает уважение… Таких людей, как вы, надо бы побольше. Я завидую вам. Какой боевой дух! Но если бы я хоть раз вот так отнесся к клиенту, меня бы скинули в Гудзонов залив с камнем, привязанным к ногам.

Я с раздражением ответил:

– Я ни на секунду не изменял своему долгу. Я вернул документы, мне доверенные. Не выдал ни одного секрета профессии. Полностью выполнял мои обязательства и никого не посадил без документов и неопровержимых доказательств полученными мною случайно.

– Вы называете это «случайно»? Нахальство! С точки зрения адвокатской этики вам не в чем себя упрекнуть, но с точки зрения общечеловеческой то, что вы сделали, ужасно. Сантос был клиентом вашей конторы, доверившимся вам по его просьбе. И вдруг вы вонзаете ему нож в спину.

Я привстал:

– Довольно! То, что вы говорите, – ложь. И грубая к тому же. До свидания, Гарри.

– О нет! – воскликнул он. – Please, не будьте таким впечатлительным… Мы говорим между собой…

Сжав мою руку, он заставил меня сесть.

– Я пришел вам помочь, друг мой. У меня есть для вас предложение.

– Предложение? Какая претенциозность! Вы меня бросили в Бостоне…