Читаем Зоя Космодемьянская полностью

— Не сомневайтесь, товарищ капитан, — заверил сапер Павлов. — Без снега надежно сковало. Всего метров сто трудных.

Епанчин колебался. Вопросительно смотрел на Крайнова. Тот произнес коротко:

— Да.

— Саперы останутся на кромке болота, — объяснил ему обрадованный Епанчин. — Давай укажем им приметное место. Будут ждать связного до завтрашнего утра. С первым твоим донесением. — И, подумав, махнул рукой. — Сам буду ждать вместе с саперами. Начальство переживет как-нибудь мое отсутствие.

— Простынешь, — сказал Крайнов. — Одет легко.

— А уж это моя забота, — буркнул Епанчин, уловивший смешок в голосе парня.


Невозможно рассказывать об отряде Крайнова, о Зое Космодемьянской, не говоря о полковнике Полосухине, о его славной и легендарной 32-й стрелковой дивизии, чьи боевые дела вписаны золотыми буквами в историю Великой Отечественной войны. Нельзя оторвать одно от другого, не будет полной ясности, потускнеет, измельчится панорама событий. Ведь саперы именно этого соединения проводили отряд Крайнова через линию фронта; в полосе этого соединения, и прежде всего для его пользы, трудились потом разведчики.

В некоторых работах о Зое Космодемьянской говорится, что отряд Крайнова действовал якобы на участке «27-й Дальневосточной Краснознаменной дивизии, прибывшей на защиту Москвы». Это явная ошибка, недопустимая ошибка. 27-я не входила в состав 5-й армии, ее вообще не было на том оперативном направлении. Достаточно посмотреть любой официальный источник, чтобы не оставалось никаких сомнений. Хотя бы книгу «Разгром немецко-фашистских войск под Москвой», которая вышла в 1964 году в Военном издательстве, под редакцией Маршала Советского Союза В. Д. Соколовского. Там указано расположение всех воинских соединений, сражавшихся на подступах к столице. Из приложенных схем видно, что деревня Обухово, неподалеку от которой ноябрьской ночью пересек линию фронта отряд Крайнова, находилась на участке 32-й стрелковой дивизии.

С этой дивизией, повторяю, тесно связаны действия комсомольцев-разведчиков, поэтому о ней и ее командире надо сказать особо. История и боевые традиции у нее славные. Одна из старейших в Красной Армии, полки ее громили белогвардейцев в годы гражданской войны. В начале тридцатых годов дивизию перебросили на Дальний Восток, в Приморье, на границу с Маньчжурией, которую тогда оккупировали японцы.

Один из батальонов разместился на Каульской сопке. От нее в сторону границы тянулась широкая низина, сплошь заросшая кустарником, настолько густым и высоким, что там ничего не стоило заблудиться. Издавна это место облюбовали контрабандисты. По тайным тропам переходили здесь наш рубеж шпионы и диверсанты. Местные жители старались держаться подальше от этой низины. Стычки, а порой и бои с нарушителями вспыхивали почти каждый день, особенно до хасанских событий. Батальон поднимали по тревоге — навстречу пулям! Страна жила мирной жизнью, а для красноармейцев в этом районе затяжной многолетний бой не прекращался, не спадало постоянное напряжение.

Полковник Полосухин гордился своей дивизией, про себя называл ее «спартанской». Впрочем, назвать ее можно было и таежной, и болотной, и вездеходной, и непотопляемой. Недели и месяцы проводила она вдали от казарм, совершая марши, преодолевая горы, форсируя реки, прокладывая колонные пути через лесные дебри. И каждый марш заканчивался учебным «боем», стремительной атакой или отражением натиска «противника». Причем всегда на новой, незнакомой местности — Полосухин считал это необходимым, чтобы избежать шаблона, привычки.

Трудно было служить в 32-й стрелковой. Обувь изнашивалась вдвое быстрее, чем в «спокойных» частях, стоявших в глубине страны. Гимнастерки обдирались в лесных походах, сопревали на солдатских плечах гораздо скорее, чем планировали интенданты. Привычными были нарекания хозяйственников: слишком много боевых патронов изводят на учениях стрелки. Но зато люди получали здесь настоящую выучку. А неприятности Виктор Иванович Полосухин брал на себя.

В сентябре сорок первого года дивизия получила приказ погрузиться в вагоны. Больше двадцати эшелонов потребовалось, чтобы поднять на колеса «хозяйство Полосухина». И понеслись они на запад длинной цепочкой, почти не делая остановок. Повсюду, задерживая другие составы, загорался для них зеленый свет. В считанные минуты менялись на станциях паровозы. Забрасывали в теплушки сухой паек, кипы свежих газет и вот уже тревожно подхлестывал, торопил гудок, поспешно выстукивали колеса: скорей, скорей, скорей! И всем было понятно: значит, плохо, очень плохо на фронте, если гонят дивизию через всю страну таким стремительным темпом, значит, очень надеются на дальневосточников!

И вот — Москва. Почти никто из бойцов раньше не видел столицу. А теперь эшелоны шли по окружной дороге через Владыкино, Лихоборы, Красную Пресню. Люди теснились в дверях теплушек, жадно разглядывая огромный город, затянутый пеленой холодного тумана.

Видны были улицы, казавшиеся очень широкими. Тысячи окон, крест-накрест заклеенных полосками бумаги. Много асфальта, много заводских труб…

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
100 рассказов о стыковке
100 рассказов о стыковке

Книга рассказывает о жизни и деятельности ее автора в космонавтике, о многих событиях, с которыми он, его товарищи и коллеги оказались связанными.В. С. Сыромятников — известный в мире конструктор механизмов и инженерных систем для космических аппаратов. Начал работать в КБ С. П. Королева, основоположника практической космонавтики, за полтора года до запуска первого спутника. Принимал активное участие во многих отечественных и международных проектах. Личный опыт и взаимодействие с главными героями описываемых событий, а также профессиональное знакомство с опубликованными и неопубликованными материалами дали ему возможность на документальной основе и в то же время нестандартно и эмоционально рассказать о развитии отечественной космонавтики и американской астронавтики с первых практических шагов до последнего времени.Часть 1 охватывает два первых десятилетия освоения космоса, от середины 50–х до 1975 года.Книга иллюстрирована фотографиями из коллекции автора и других частных коллекций.Для широких кругов читателей.

Владимир Сергеевич Сыромятников

Биографии и Мемуары