Зоя Космодемьянская

Зоя попала как раз к Спрогису. Встретил он ее с безукоризненной вежливостью, скрывавшей все эмоции. Холодком веяло от него. Задавал обычные вопросы по биографии, ответы выслушивал с полным, казалось, безразличием. Только один раз Зоя поймала на себе его пристальный взгляд, почти физически почувствовала укол зрачками в зрачки: было такое ощущение, что майор разом оценил ее суть. Даже обидно стало Зое: экий провидец, не слишком ли он самоуверен?! Сидит тут психолог в натопленной комнате с плотно завешенными окнами. Сейчас, значит, про ГТО вопрошать начнет. Срезать бы его, заядлого спортсмена… Тут уж, видно, характер столкнулся с характером. Но Зоя-то, конечно, не знала, что опытный чекист Спрогис обратил на нее внимание еще в кабинете секретаря городского комитета комсомола. Он, член отборочной комиссии, сидел там в стороне от стола, присматривался, не задавая вопросов. И тогда еще понял, что из этой хрупкой на вид девочки получится настоящий боец.

— Космодемьянская, ты знаешь, какие дела предстоят, — сказал он. — За линией фронта может случиться все что угодно. Не боишься?

— Нет.

— Сейчас еще можно отказаться. Никто не узнает, никто не осудит. Вернешься домой. Но это последняя возможность. Потом будет поздно.

— Сколько можно об одном и том же! И в горкоме, и здесь. Я давно решила, и все!

— Желаю успеха, — майор поднялся. — Иди и готовься.

Когда Зоя спустилась с крыльца штабного домика, костры уже не горели. Было темно и тихо.

Первый поход

Конечно, их надо было еще учить и учить, этих замечательных парней и девушек, этих энтузиастов, готовых к борьбе, но ничего или почти ничего не смысливших в военном деле. Какие из них диверсанты, какие разведчики?! Они и по духу своему, по умонастроению еще совсем не военные, и в этом, как ни парадоксально, было их единственное преимущество. Им (почти все они в гражданской одежде) легче перейти линию фронта, легче укрыться среди местного населения, а в случае необходимости «раствориться» в деревнях, в поселках. Все это хорошо понимали майор Спрогис и полковой комиссар Дронов. Обстановка была такая, что времени на специальную подготовку не оставалось. Немцы упорно продвигались к Москве.

Особенно трудным было положение на центральном участке Западного фронта, на Волоколамском шоссе. Здесь обескровленные войска генерала Рокоссовского с трудом сдерживали превосходящие силы врага, отступая от рубежа к рубежу. Несколько раз возникала угроза прорыва фашистских танков прямо к Москве. Командование бросало туда все, что имелось под рукой, вплоть до наскоро сформированных артиллерийских батарей и стрелковых рот. Только бы задержать фашистов еще на час, на два, на сутки — выиграть время!

В тыл противника, в район Волоколамска, было приказано срочно направить диверсионно-разведывательные отряды. Их главная задача — разрушать мосты и дороги, обстреливать колонны, нарушать связь, любыми средствами замедлить продвижение вражеских резервов, обозов с боеприпасами и продовольствием. Опытных разведчиков у Спрогиса не было, все, кто еще уцелел, находились на задании. Оставалось только одно — послать новичков.

Рано утром 4 ноября добровольцы приняли присягу, дали клятву, начинавшуюся такими словами: «Вступая в ряды народных мстителей, перед лицом моей Родины, моего народа клянусь не выпускать из моих рук оружия, пока священная земля социалистической Родины не будет очищена от немецко-фашистских оккупантов…»

Отныне они считались настоящими воинами. Всех парней и девушек, отобранных для заброски в тыл противника, распределили на четыре группы. Добровольцев, оказавшихся в группах Николая Домогацкого и Виктора Буташина, Зоя почти не знала. Они жили в другом доме и занимались отдельно. Слышала только, что среди них вроде бы находится правнук поэта Пушкина. Любопытство разбирало: похож ли он хоть немного на своего великого прадеда? Но не пойдешь же разыскивать, спрашивать. Тем более — в этой воинской части вообще не поощрялись расспросы. Что надо знать, тебе скажут.[2]

Зое хотелось попасть в группу Константина Пахомова. Надежный он был товарищ и, казалось ей, умный. Работал на заводе «Серп и молот», учился в вечернем металлургическом институте. Альпинист. На руках следы ожогов — людей спасал из горящего дома. Выглядит молодо, а у него уже, оказывается, жена, дочка. Наверно, отец он хороший, заботливый. Он и в отряде-то старается помочь тем, кому трудно. И ребята у него как на подбор, почти все с одного завода. А главное — в группу Кости включены Женя Полтавская и Саша Луковина-Трибкова. Хорошо бы вместе с ними.

Однако у начальства свои расчеты, свои соображения. У Пахомова — главным образом парни, а группа Михаила Соколова, наоборот, составлена была в основном из девушек. Клава Милорадова, Валя Зоричева, Маша Кузьмина, Софья Мартынова, Зоя… Командиру группы было тридцать четыре года, девушкам и парням он казался степенным «стариком», к нему обращались по имени и отчеству, величая Михаилом Николаевичем. Или дядей Мишей. Считалось, наверно, что он сможет проявить больше заботы о девушках.