Золотая чума

— Но мы же не знаем, — когда этот корабль стал разваливаться. Почему от него не могла оторваться какая-нибудь фигня и свалиться в эти горы? Какой-нибудь топливный бак? Но это ладно. Мы этот радий или что там еще лежало — мы все-таки взяли. Разговор не об этом.

Капитан налил еще спирта в стаканы.

Его угнетало неясное чувство разочарования. Глупо, — но почему-то ему казалось, что именно здесь и сейчас он найдет ответ на вопрос, что же было ТАМ, в Африке. Почему? Черт его знает, почему. Чудес на свете не бывает. И Марина так и будет жить в своем непонятном мире. Но, как это ни глупо, Черный человек дал надежду. Будем искать.

— Ты слышал, что этот человек говорил? Так вот, он сказал чистую правду.

— В каком смысле?

— В том самом. Ты вот веришь в Бога?

— Да уж, на войне трудно остаться атеистом. Поверил. Пришлось.

— Не бывает атеистов в окопах под огнем, — усмехнулся капитан. — Так вот, слушай теперь то, о чем твои учителя в школе и понятия не имели. А я тебе расскажу. Бог каждому народу предопределил свою судьбу. Вот возьмем, к примеру, итальянцев. Они плохие солдаты. Но зато по части всякого там искусства им равных нет. Даже наш Кремль — и то итальянцы строили. А возьмем англичан. Они на своих кораблях так научились ходить, как нам и не представить. А русские — у них в жизни иная задача. Они идут на северо-восток. Мы тысячу лет туда шли. Мои предки были новгородцами. Так вот, эти мужики взяли топоры и дошли до Урала. Отвлекаясь на всякую хрень, вроде войн и разборок друг с другом. Потом мы дошли и до этой земли, до этой самой Колымы, будь она неладна. Такая уж наша задача — идти на северо-восток. Вот ты бывал в Питере?

— Приходилось. Красивый город.

— А ведь его строили на такой земле, где вообще жить нельзя. И все-таки мы его построили! Вот когда в Магадане будут такие же красивые дворцы, как в Питере, — значит, наш народ существовал не зря. Он свое дело выполнил. Потом мы можем спокойно водочку пить и кверху пузом валяться. А до тех пор — придется нам воевать.

Кот вышел на улицу. Вокруг негромко шумели лиственницы. Чуть подальше громоздись горы. Плечо оттягивал карабин. Это была его земля. И он отсюда не уйдет. Никогда.