Золотая дева

— Вот что, Алексей, мы вторглись без приглашения, но вовсе не с пустыми руками. — Антон ширнул локтем обиженного лейтенанта, и тот принялся извлекать из принесённой сумки предметы роскоши и обольщения: литровую бутылку дагестанской «Лезгинки», дюжину пива, фрукты, балык, мясную нарезку, баночку паюсной икры и плитку бабаевского шоколада.

— Ну, надо так надо, — пожал плечами охранник, глядя то на дары, то на самих «данайцев», их принёсших.

Он отложил шокер в сторону и посмотрел на Антона вполне дружелюбно.

— Вот и ладно, — кивнул Антон. — Ставлю боевую задачу: как вам известно, Алексей, в музее готовят экспозицию для выставки в Париже.

Охранник напряжённо кивнул, косясь на бутыль «Лезгинки».

— Париж — это во Франции, — пояснил Болтухин, за что немедленно был наказал ударом локтя.

— Так вот, — невозмутимо продолжил Антон. — Некоторые экспонаты чрезвычайно дороги, и в ОВД области поступил сигнал, что музей может быть ограблен накануне отъезда.

— Ограблен?! — подобрался охранник. — Тогда нужно срочно сообщить директору.

— Ни в коем случае, — покачал головой Антон. — Никто из сотрудников не должен знать об ограблении. Возникнет паника и это насторожит преступников. К тому же, — вздохнул Антон, — не хочется беспокоить Ивана Степановича. Он и так какой день на нервах.

— Верно, — сочувственно кивнул охранник, облизнув губы, — совсем извёлся старик. А что нам делать, если появятся воры?

— Спецназ на подходе, — заверил Антон. — К тому же, лейтенант Болтухин в совершенстве владеет приёмами айкидо. Если злоумышленников будет не больше трёх, он справится и один.

Охранник с сомнением посмотрел на субтильного лейтенанта. Болтухин с небрежным видом извлёк из кармана тускло блестнувший кастет и покрутил на пальце.

— Вопросы есть? — бодро спросил Антон. — Тогда тяпнем по маленькой за содружество родов войск.

— Разве что по маленькой, — немедленно оживился охранник, материализуя на столе три стакана с бурыми чайными разводами и три пыльных тарелки.

— Я за рулём, — предупредил Антон, показывая ногтем допустимый уровень алкоголя.

Охранник Алексей на правах хозяина свинтил пробку с бутылки и щедро плеснул янтаря в стаканы.

— За дружбу между народов, — проникновенно произнёс он, поднимая стакан.

— Но пассаран, камрад, — откликнулся лейтенант.

Стаканы весело звякнули. Охранник выпил коньяк махом, зарычал, заухал, шаря рукой по столу в поисках закуски. Лейтенант подсунул ему банан.

— Ядрёный коньячишко, не хуже местного первача, — глухим голосом заверил охранник Алексей, шумно обнюхивая банан.

Антон лишь пригубил свой стакан. Главное было достигнуто: контакт с охранником установлен.

— Лейтенант, — бросил он Болтухину, — проводи меня до машины.

— Уже уходите? — охранник Алексей был явно огорчён так скоро прервавшейся вечеринкой.

— Служба, — коротко пояснил Антон, выходя из сторожки.

Через минуту его нагнал лейтенант.

— Кэп, вы чего наплели этому олуху про ограбление и спецназ? — спросил он торопливым шёпотом.

— А ты советуешь рассказать ему историю с кладом и привидением?

Болтухин пожал плечами.

— Ты вот что, лейтенант, поосторожнее со спиртным, — строго сказал Антон. — Алексей этот, судя по всему, запойный. Тебе за ним не угнаться. Наверняка, ночью попрётся в деревню за самогонкой. Ты эту дрянь не пей ни в коем случае. Только, делай вид, чтобы его не разочаровать.

— Ясно, — кивнул Болтухин, — буду имитировать оргазм.

— Следи за всем, что происходит на территории. И не забудь про «жука». Приёмник в кармане сумки. Как пользоваться, ты знаешь.

— Не первый раз замужем, — заверил лейтенант.

— И ещё, — наставительно произнёс Антон. — Постарайся не декламировать японской поэзии. У нашего камрада Алексея это может вызвать приступ агрессии, особенно после самогона.

Лейтенант сделал неприличный прощальный жест и возвратился в сторожку.

Дело о бобрищенском кладе официально закрыто не было. Однако после питерской неудачи начальство к нему окончательно охладело. И то сказать: столько времени и ресурсов было задействовано, а в чистом остатке шиш с маслом — одна монетка и труп местного забулдыги.

Труп гражданина Котова не взывал к начальству Антона, требуя справедливого возмездия. Родственников у бедолаги не нашлось, а сама личность дважды судимого гражданина не возбуждала у органов правопорядка излишнего энтузиазма.

Полковник Звонов, прямой начальник Антона выразился и вовсе категорично:

— Антоша, я знаю: ты малый упёртый. Пятно на репутации, честь мундира и всё такое… Ничего, отмоется пятно. Только вот что, хватит гонятся за призраками. На наш отдел за прошлый месяц ещё четыре трупа повесили. Так что, давай, родной, спускайся на землю, забудь об этом проклятом кладе и займись, наконец-то, делом.

Антон взял под козырёк и окунулся в будничную работу. Однако дело о бобрищенском кладе оставалось для него неизменно главным. Он всем своим существом сыщика чувствовал: развязка неминуемо приближается, и связана она, несомненно, с отъездом экспозиции музея в Париж. Это был исключительный шанс для преступника вывести за границу все сокровища махом.