Золотая девочка, или Издержки воспитания

Маринэ опускает голову ещё ниже и сдавленным от слёз голосом выдаёт совсем уж невероятное: «Не буду. Задачку я решила, а теорему все знают, значит, нечего и рассказывать» Опешившая от такой дерзости учительница не понимает, что такое поведение – месть за нанесенную обиду, за то что её выставили на смех перед всем классом. Но отдаёт себе отчёт в том, что с девочкой творится неладное: лицо несчастное, щеки впалые, губы дрожат.

«Что с тобой, что стряслось, девочка моя?» – хочет сказать учительница, но педагогический опыт берёт своё, и вслух она говорит (милостиво изрекает) совсем другое: «Нн-ну, допустим. Допустим, что ты знаешь эту теорему. А задачка решена неправильно – все три ответа неверны. Как же так, Марина? Может, объяснишь, как ты решала, и попробуем вместе? Ведь ты решила… почти правильно, и что интересно, необычным способом… Метревели!! Что это значит?! Ты куда?..»

Не слушая больше учительницу (хватит с неё унижений, никаких «вместе» не будет, Аллу Ивановну она видит в последний раз), Маринэ берёт со стола исписанные листки и выходит из класса. Спина прямая, подбородок поднят, на лице презрение и гнев, брови сомкнуты. Что с ней сегодня? Задачку не смогла решить, а ведь училась почти без троек…

Послевкусие

Гамоцда (экзамен) позади, по геометрии трояк, по химии трояк, по инглишу трояк, дзалиан сацкхениа (ужасно жаль), но можно и порадоваться: это последний экзамен, больше такого позора не будет. Гмэрто чэмо (боже мой), что скажут её родители, когда увидят три тройки! Не поверят, что она занималась, подумают, что у телевизора сидела весь день, три тройки, какой позор, гмэрто чэмо…»

Постоянные непомерные нагрузки, ставшие уже привычными, дали о себе знать в самый неподходящий момент, и Маринэ сорвалась, удивляясь самой себе и не понимая, что с ней происходит: голова отказывалась воспринимать прочитанное, отказывалась запоминать и думала чёрт знает о чём. К чести Маринэ, троек в аттестате только три, остальные четвёрки, пятёрок – ни одной. Она отдавала себе отчёт в том, что аттестат мог быть гораздо хуже, ей просто повезло: достались «хорошие» билеты. И Маринэ справилась с собой и не допустила окончательного срыва, но – увы! этого никто не оценит.

Три тройки не конец света, родители поставят дочку «в позу» (лобное место посреди гостиной, «в пол не смотреть, смотреть в глаза, когда с тобой разговаривают!») и будут два часа читать мораль и огорчаться, что Маринин позорный аттестат о среднем образовании не покажешь друзьям семьи, гордиться нечем, одна тройка ещё куда ни шло, но три!! Три тройки – это уже слишком.

«Гульдасацхквэтиа! (до чего обидно!). Порадовала родителей, что уж тут скажешь… Ну что ты плачешь, тебя никто не наказывает, хотя надо бы… Три тройки не конец света, наймем репетитора и будешь заниматься в хвост и в гриву весь месяц, и попробуй только не поступить в институт! Попробуй только! Институт-то выбрала уже? Иняз? МГУ?

Что ты молчишь? Счастье твоё, что тебе семнадцать, всыпал бы за такой аттестат… Бесполезно. Вот выдадим тебя замуж и вздохнём свободно, пускай тебя муж воспитывает, может, у него получится, а мы с матерью в сторонке постоим, посмотрим.

Не реви, на экзамене надо было реветь, может, четверку поставили бы… Что теперь-то плакать? Всё кончилось, всё уже позади. Забудь уже – своих учителей, математичку эту, гомбэшо! Школу эту, чаоби! Иди, лицо умой, и будем праздновать, всё же – аттестат получила, первый шаг во взрослую жизнь»…

«Гиоргис, почему она улыбается, что ты ей сказал? Марина, когда отец говорит, ты слушать должна, а не смеяться… Что он тебе сказал?»

Маринэ без звука исчезает за дверью и, закрывшись в ванной, садится на низенькую скамеечку. Экзекуция закончилась, можно перевести дух и жить дальше. Ужасно неприятно, она ведь столько занималась, что же с ней случилось, что сегодня пришлось краснеть перед родителями и выслушивать обидные слова. Отчитали как маленькую!

Маринэ горько усмехнулась. Когда отец волнуется, он переходит на грузинский, а мама не понимает (семнадцать лет с ним живёт и языка не знает, только слов двадцать, а Маринэ говорит по-литовски и по-грузински. И эстонский немного знает, и абхазский немного…Французский свободно, а ещё музыкальные термины на итальянском, на них вполне можно объясниться, хотя это будет смешно…) А мама даже не поняла, что отец назвал школу болотом, а математичку жабой. А Маринэ поняла.

Ещё она поняла, что отцу наплевать тридцать три раза на её школьный аттестат, он для мамы старается, чтобы видела, как он дочь воспитывает.

После ухода Маринэ Гиоргис тяжело вздохнул и сказал жене: «Ты довольна? Это из-за тебя она не выдержала. Она сама себе не рада, а мы с тобой ей ещё добавили».