Золотая пыль

Отец глянул на меня и толкнул коленом. Он хотел сказать, что у Энди довольно странное чувство юмора.

– И однажды, в Ольховом ущелье, – продолжал старик, – я решил, что за мной следят. Я не видел, кто это, я это чувствовал. Так что однажды я вышел, пробрался вдоль края ольховых зарослей, потом остановился, осмотрелся, опустился на колени, достал из кармана пустую жестянку от томатов и закопал ее, а рядом сделал маленькую кучку камней. Через пару дней я вернулся радостно улыбнулся: жестянка валялась в двадцати футах от того места, где я ее закопал.

– Хотел бы я посмотреть на лица воров, когда они откопали пустую жестянку, – сказал отец.

– Точно! И я хотел бы. Черт побери! Славно я их в тот раз провел!

Мы с отцом иногда удивлялись тому, что Энди полностью нам доверял, и нам было стыдно спросить – будет ли жестянка от дрожжей со второй половиной карты всегда стоять на виду, на полке? Разумеется, он нам доверял. Всегда, когда он приходил к нам переночевать или мы приходили навестить его, он говорил о тайнике, что тот в полной безопасности, и что мы легко найдем дорогу к нему. И, насколько нам было известно, он всего раз ходил к нему и взял часть его содержимого. Это было, когда Джо Пикетт предложил нам привезти годовой запас товаров на своем караване – у него было четыре бычьих упряжки, каждая по восемь быков, тащивших по три тяжело нагруженных повозки. В одной из таких повозок была концертина, на которой он играл в хорошую погоду, и Энди она понравилась. Поторговавшись, он купил ее за две унции золотого песка, которые принес из своего тайника. Мы об этом даже не знали, пока он не пришел к нам в торговый зал с инструментом, улыбаясь и играя популярную песенку.

Когда он объяснил, как она ему досталась, отец его отругал.

– Вот что ты наделал, – сказал он. – Теперь весь форт Бентон, да и Хелена и Вирджиния Сити будут знать, что ты здесь моешь золото и расплачиваешься за товары золотым песком, и скоро здесь будет целая стая золотоискателей. Если тебе понравилась эта вещь, почему ты не попросил нас купить ее для тебя за бобровые шкуры – это те же деньги?

Бедный Энди опечалился.

– Ой-ой! Дорогие мои! Об этом то я и не подумал! Какой я был дурак! Черт побери! – стал причитать он.

– Ладно, сделаю что смогу, – сказал отец.

Тем же вечером он подсел к Пикетту и его погонщикам, собравшимся у костра, и рассказал им о Энди и его попытках найти золотоносную жилу, и упомянул о том, что, когда он приехал к нам, у него было с собой немного золотого песка, который он намыл где-то на юге.

– Ха! Кварц здесь? Старик должен знать, что самые богатые здешние жилы трудов не окупят, – сказал Пикетт.

– Этим старым упрямцам ничего не докажешь, – сказал один из погонщиков. – Они давно из ума выжили. Вечно где-то бродят, копаются в земле, пока сами не свалятся.

Чуть позже отец ушел, веря в то, что все будет как надо.

Мы приблизились к двери маленькой хижины после того, как похоронили Энди, и Одинокий Бизон и Черная Выдра разошлись, чтобы найти следы его убийц. Апаки, отец и я вошли внутрь. Я сразу подошел к полке, взял стоявшую на ней жестянку от дрожжей, снял с нее крышку и заглянул внутрь: кроме нескольких крупинок дрожжей, ничего в ней не было.

Отец заметил мое удивление.

– Бумаги нет? – спросил он.

– Нет.

Он взял у меня жестянку, заглянул в нее и поставил на грубо сколоченный стол.

– Очень плохо. Боюсь, что без этой половины карты мы не найдем того, что он тебе оставил. Сын, быть может она похоронена вместе с ним. Может быть, он пользовался ею, когда ходил к тайнику, а потом забыл положить обратно в жестянку.

– Ты проверяла карманы старика, – сказал я Апаки. – Ты не находила там лист бумаги?

– Я проверила все карманы, там ничего не было, только в одном была трубка, табак, нож и спички. А в чем дело? Что-то пропало?

– Бумага с рисунками, которые говорят, где найти желтые камни, которые от спрятал.

– Я очень внимательно проверила все карманы; если бы я нашла бумагу, то непременно забрала бы ее, ведь я знаю, как белые ценят то, что написано на бумаге.

– Ладно, тут может быть много тайников: давай поищем, – сказал отец.

Мы тщательно осмотрели помещение – полки, лежанку, проверили стены и одежду, валявшуюся на полу, но не нашли ни клочка бумаги.

Апаки стала проверять седла – вьючные и верховые, запасы продуктов, одежду и все остальное, что осталось от старика и было погружено в повозку. Я сел на лежанку – мне было очень грустно. Отец стал проверять пол из утоптанной глины – он стучал по нему пятками, слушая, не будет ли где глухого звука, свидетельствующего о пустоте. Я сказал ему, что он теряет время, он сказал, что сам знает и делает это просто так.

– Сын, – вдруг сказал он, – мы не видели блокнота Энди. Он всегда носил его во внутреннем кармане своего коричневого пальто, а мы только что его осматривали.

– Верно. Карта была на двух листках, вырванных из этого блокнота, – ответил я, вышел к повозке и снова проверил карманы пальто. Они были пусты.

– Что ты там ищешь? – спросила Апаки.

– Много листков бумаги в черной кожаной обертке.