Золото гоблинов

– Теперь о настоящем деле.- Верлин собрался, всей тяжестью тела облокотился на стол, сощурился.- Все эти сотни тысяч не означают, что у нас есть деньги на оплату линии. Разумеется, наши могущественные партнеры в Канаде с готовностью профинансируют нас, но только если мы сумеем их убедить в том, что исчерпали все остальные возможности. Кроме того, деньги, добытые нами самостоятельно, означают и прибыль для нас самих. Главный наш козырь сейчас – это акции. Вот тут-то у меня и есть революционное предложение.

Господин Верлин был сегодня в ударе. Он просил нас забыть слово "котировки". Он умолял нас навсегда изгнать из памяти понятие "финансовые отчеты", которые полагается регулярно предъявлять кое-кому из недоверчивых. Россия – демократическая страна, вещал он, где, слава Богу, разрешено все,что не запрещено. Нам не понадобятся ни биржа, ни специалисты по фондовому рынку. Черт с ним, с заводом, он прекрасно подождет. Только что договорились сформировать оборотные средства? Ну и прекрасно. Начнем массовую рекламную кампанию. Откроем сеть собственных фондовых магазинов. Будем продавать акции по заранее объявленной цене, гарантируя рост курса в долларах на шесть, скажем, процентов каждый месяц.

– Это против всех законов экономики. Акции должны обращаться.

Кто же их будет выкупать по повышенной стоимости?

– Мы сами и будем, дорогой Анри.

– А где же прибыль?

– Эх, Анри, экономике вас учили, а социальной психологии, видимо, нет. Кто же захочет резать курицу, несущую золотые яйца? Акции наши будут только покупать. Люди – простодушные животные, Анри.

Краем глаза я заметил, как заволновался сидевший рядом со мною АТ. Он тоже был парнем – при всем простодушии – неглупым, только мысли у него работали в ином направлении.

– Я категорически против,- сказал он.- Одно дело – строить предприятие. Другое дело – раскручивать финансовые схемы.

– Да кто их не раскручивает, аэд ты наш ненаглядный! – Зеленов похлопал Алексея по плечу.- Как говорится, нам нечего терять, кроме своих цепей! Где ты видишь слабину в нашей,- он так и сказал – нашей,- схеме?

– Все это очень и очень сомнительно,- не утихомиривался Алексей.- Если этот план осуществится, я уйду в отставку. Я человек честный, а главное, у меня есть имя, которое я не могу позволить себе трепать. Вышел мой первый роман. Готовится издание компакт-диска. Планируются еще концерты. Когда меня засветили в "Столичных новостях", почему я с этим смирился? Господин президент компании,- произнес он с некоторой издевкой,-сумел убедить меня, что в нашей деятельности мы не будем выходить за рамки законов – раз и простой человеческой порядочности – два.

В комнате установилась неприятная тишина. Только из смежного офиса доносилось воркование Любочки, уверявшей директора завода из Сибири, что всю имеющуюся у него мочевину на сумму шестьсот тысяч долларов мы готовы приобрести хоть сегодня с оплатой наличными. Директор крякал, объясняя, что получение лицензии займет минимум неделю, а кроме того, все двадцать вагонов с мочевиной загнаны в тупик на станции Иркутск-2, и он готов перегнать их в Москву или в Китай при получении аванса. Я боролся с соблазном выйти к Любочке и прогнать посетителя в три шеи. Эти истории в разных вариантах я слышал уже не один десяток раз.

– Сколько на свете жулья! – сказал Верлин меланхолически.- Совет директоров СП "Аурум" не может принять вашей отставки, господин Татаринов. Мы можем предложить вам в связи с расширением круга обязанностей повышение заработной платы на пятьдесят процентов, с выплатой разницы в виде премий наличными деньгами.

Учитывая канадские налоговые законы, это означало повышение зарплаты почти вдвое. У меня в голове сразу бы, признаться, замаячили переезд в новую квартиру, поездка в Италию и покупка норковой шубы

Жозефине.

– Нет,- сказал Алексей.

Я подумал о пособии по безработице, о сквозняке на обшарпанной террасе, о том, что, когда сломается компьютер, его будет не на что починить, о тех унизительных объяснениях, которые придется давать Даше на просьбы о новой электронной игрушке.

– Слушай, Татарин,- назвал его Безуглов старой школьной кличкой,- ну вот ты тут в Москве блещешь, выеживаешься как хочешь, девки там, водочка, песенки под лиру, цветочки, тусовка – класс. Ну уйдешь, хотя нам никому этого не хочется,- знаешь ты уже слишком много. А на какие деньги ты будешь приезжать, а? Так и будешь дальше на своем сытом Западе жить на гроши? Тебя Верлин из грязи вытащил, неблагодарная ты тварь! Ты с нормальными людьми занимаешься нормальным бизнесом!

Алексей молчал, перебирая страницы своего злополучного доклада. Документ был набран почти профессионально – с графиками, иллюстрациями, просканированными фотографиями тушинского котлована, по которому неприкаянно бродили человек десять пьяных рабочих.

– Гордые! – воскликнул Зеленов.- Имя у нас есть! Безупречная честность! Никому и никогда мы не лгали! Мы всю жизнь бескорыстно служили высокому искусству! Так?

– Не издевайся,- сказал АТ, насторожившись.