Золото небесных королей

После этого полтески разделились на три отряда. Один из них наскочил на окружённую часть авар, а два других двинулись вверх по склону сокрушая врага на обоих тропах. Но это было ещё не всё. По странному совпадению, обходя с самого начала сражения врагов с другой стороны чем полтески, стребляне под предводительством Ори, вышли примерно в то же место, что и полтески Вольги, только в сотне шагов выше по склону берега Одера. Они не свалили перед собой стену кустарника, они были пешими. У них не было тяжёлых копий и острых мечей, и луки у них не имели мощных многослойных костяных вставок, но зато они стреляли в упор, а их топоры, дубины и длинные ножи работали неустанно как каменная зерновая мельница, но только огромная и кровавая. Для этих смертельных орудий рукопашного боя, ничего не стоило прорубить до кости кольчугу вместе со стёганной подложкой, раздробить шлем вместе с черепом, или оглушить коня. Всё это и стало происходить с ужасающей частотой за счёт того, что в месте своего появления на поле боя, стребляне получили кратковременное численное преимущество из расчёта десять на одного, как это случилось чуть раньше во время атаки полтесков. Один из отрядов авар оказался разрезанным уже в двух местах и окружён соответственно в двух местах. Из-за того что между свежими полтесками и стреблянами оказалась зажата та часть авар, что изменилась после боя с викингами была этим измотана, а многие имели ранения, эта часть тут же бросилась бежать в заросли по обеим сторонам тропы. Они избавлялись от щитов, копий и бунчуков. Уперевшись в густые заросли, напрасно посчитав их ранее непроходимыми, они бросали коней и пытались спастись пешими. Стребляне стреляли им в спины, всаживая стрелы в затылки, ноги и спины, не задумываясь добивая раненых и поднявших в мольбе о пощаде руки. Впереди всех, с окровавленной дубовой палицей в руках свирепствовал Оря Стреблянин. Среди голых по пояс своих воинов, он выделялся своей волчьей шкурой с оскаленной шапкой-мордой. Каждый взмах его страшного оружия находил цель, и разлетались на куски шлемы, разрывались кольчуги и панцири, ломались руки и сабли. На солнечном свете янтарные вставки, заменяющие глаза, светились огнём, и казалось, что волк преисподней живёт в этом огромном человеке. Даже если бы сейчас Мать Рысь, Мать Змея или скотский бог Велес приказали им остановиться, они не смогли бы охладить охватившего их боевого безумия безнаказанного убийства. Авары падали тут как валятся колосья перезревшей ржи под порывом грозового ветра. Тут и возник тот леденящий душу, пробирающий до костей вопль страха и ужаса, возникающий в переломный момент битвы, когда одной из сторон становится понятным, что она проиграла и пощады теперь не будет. В свою очередь яростно и радостно закричали берущие вверх, в предвкушении расправы и поживы.

После этого стебляне отхлынули, открывая дорогу той часть полтесков что скакала вверх по тропе, продолжая осыпать вражеские головы стрелами.

— Мы победили! Полтески и стребляне вернулись! — закричали радостно викинги, открывшие в себе новые силы для продолжения сражения, тем более, что противостоящие им аварские бойцы перестали нападать, а теперь только оборонялись и пятились, спотыкаясь и соображая, что же им теперь делать: сражаться, отступать или бежать.

— Наша берёт! — закричал Стовов, возвращая шлем на прежнее место так чтобы маска закрыла лицо, и поднимая меч, — бей обров окаянных!

Начавшие было отход кривичи стали поворачивать коней прямо посреди реки и возвращаться. Одновременно завывая и насвистывая, от реки вверх по тропе, двинулись на помощь викингам бурундеи.

— Расступись! Дорогу! Мы их всех уничтожим! — кричал Мечек, но викинги плохо понимали славянскую речь, наполовину наполненную тюркскими выражениями из уст бурундейского воеводы, — отойдите, дайте нам по ним ударить!

— Расступитесь, расступитесь во имя Тора! — закричали Гелга и Рагдай в один голос викингам из-за камня-останца, — отойдите!

Впереди своих дружинников нёсся Стовов Багрянородец как воплощение ужаса войны: плащ его красный с золотым шитьём развивался, кольчуга и маска блестели, золото и драгоценные камни украшений искрились на солнечном свете, а клинок меча ярко пылал как луч ослепительно белого света. Огромный вороной конь под ним в роскошной серебряной сбруе мчался с оскаленной пастью и бешено вытаращенным глазами, не обращая внимания на трупы и обломки оружия вокруг, поднимая копытами брызги, щепки и комья дёрна. Он с трудом поворачивал от встречных раненых викингов, и тех кто им помогал покинуть поле боя.

— То не дождёшься от него действий, а то впереди конской морды летит! — прокричал вслед князю Рагдай, возвращаясь к Вишене, — ну что, брат стреблянин, почему у тебя, мёртвого, кровь идёт как у живого.