Золото Партии

А что за лесорубы без бани?! Баня это хорошо, потому как обосраная жопа это плохо. Пошёл я значит с другими лесорубами в баню. Попарились, вышли в предбанник, пива из ведра с холодной водой достали, выпили. Взяли ковш и туда доброго напитка залили и говорят мне: «иди жару пивком поддай!», мол, пивом поддавать очень приятственно. Зашёл я в парилку, дверку прикрыл. Ну и выпил весь ковш, я что, совсем дебил, что ли — добро переводить. Тут же поднатужился и выссался на каменку. Остальные лесорубы в парилку зашли, носами поводили и говорят: «что-то гадостный запах какой-то, из-за солода ячменного наверно… похоже, что и мальтоза гавняная, » — добавил я и зашептал веником, хитро улыбаясь.

Бля, а чем только не занимаются настоящие лесорубы, особенно онанизмом.

Ещё лесорубы очень умные, настоящий лесоруб знает, что Чарльз Дарвин ебался с обезьянами, иначе с какого хуя он так их пиарил, не деньги же они ему платили?! Обезьяны очень нищие, суки!

А лесорубы богатые, больше конечно же духовно, а духовное богатство не пропьёшь, хотя порою ахота.

И как говаривал мой бывший напарник, щас он дома отдыхает, у него отрезаны ноги, «Кто нафиг, не проработал нахуй, лесорубом блять, хотя бы тыры-пыры, лет пять ёбанамать, тот нафиг, жизни нахуй, не видел нихуя, блять нафиг!».

17.09.03 09:36

ТОПОР

FerroAndre:

Шизофрения

«Хороший креатив. Общественность заслуженно требовала выдачи супера.» Идиолаг нах

Эпиграф

«Ребята! Давайте жить дружно!»

Леопольд

…Нет! Им вместе бывать нельзя! Нельзя и точка.

А началось-то всё практически из ничего: Ферро что-то спросил у Андре, а тот не совсем адекватно ответил. Лёгкая словесная перепалка перешла в нешуточную потасовку, и вот уже мне приходится их растаскивать. А из-за чего весь спор? Просто один хотел интеллигентно подрочить на Шакиру, а другой настаивал на обрюзгшей старухе с небритым лобком в разделе Pregnant Ebony… И никакого стремления к компромиссу! А чем всё закончилось? Пара фингалов и неприятный осадок в моей чистой, но слегка сумрачной душе. И ведь это, смею заметить, далеко не первый случай.

С детства такая хуйня: пока Андре учится в школе на пятёрки, кипами носит домой похвальные листы и почётные грамоты, стоически переносит уроки музыки и своё бестолковое присутствие в хоре девочек; Ферро в это время гуляет с панками, рокерами и старшеклассницами в боевом макияже. Андре мечтает об одной из девочек-припевочек, уже будучи зрелым тинэйджером, в то время как Ферро регулярно трахает её подругу. Причём, всё больше раком, держась обеими руками за длинные и упругие девичьи косички, как за вожжи, и периодически разражаясь гомерическим хохотом, увеличивая скорость. Его, видите ли, в такие моменты очень смешит фраза классика: «Какой русский не любит быстрой езды?»…

Пока Андре в одном из институтов Страны восходящего солнца грызёт гранит науки, время от времени отбегая почистить зубы — Ферро, высунув язык, составляет таблицу женских национальностей и с гордостью выводит галочки напротив каждой. Утром, чисто выбритый Андре, в костюме и галстуке, делает доклад на приёме в городской префектуре, волнуясь и поправляя очки на тонкой переносице. А вечером Ферро со знакомыми якудзами идёт в ночной клуб, беззастенчиво пользуется своей популярностью у самой красивой филиппинки, и вальяжно развалившись в кресле, наблюдает, как конец галстука ритмично ёрзает вверх-вниз. После чего, спорит с хозяином заведения на ящик пива, что отрежет самому горластому в компании якудзе мизинец.

* * *

А вот на этот случай, разрешите обратить Ваше особое внимание, так как он, на мой, взгляд, является показательным. У Дайсукэ — так звали самого горластого — несмотря на молодой возраст (23 года), уже случился масштабный пиздец, и ему пришлось отхерачить себе верхнюю фалангу, по всем самурайским традициям. Мизинец давно зажил, но получился уродливым, и Дайсукэ, чтоб не пугать излишне народ вокруг, надыбал где-то муляж, даже с ногтём. Пришёл ко мне хвастаться и кичиться новым приобретением. И пока Андре с невыразимым ужасом и отвращением смотрел на грубый ампутант, зеленея в лице, Ферро выдумал как на уродстве заработать. Дайсукэ прилеплял фальшивый мизинец к своему обрубку каким-то особым пластилином, а Ферро тренировался на его отрезании: втыкал в разделочную доску острый нож — Дайсукэ клал на должном уровне свой жёлтый палец-мутант — вжик ножом, как рычагом, вниз — фаланги как небывало. Отсутствие крови грозило раскрытием наёбки, но ещё ни один хозяин клуба не мог не зажмуриться, когда нож с размаху врезался в пластилиновую плоть. А затем, по плану, один из наименее пьяных друзей кидал влажную салфетку (о-сибори) на место преступления, и громко требовал скорую. Когда/если последняя приезжала, вся компания была уже на полпути домой. Главное, чтобы в заведении был остроконечный нож. К разделочному тесаку Дайсукэ испытывал странную неприязнь. Ни Ферро, ни Андре, ни я сам — так и поняли, почему. Может быть, не верил в точность ударов слёта?

* * *