Золото под ногами

исторический детектив

Алексей Заревин

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава I

Филипп Крамер, жмурясь от яркого света, вышел из тени деревьев на солнечную лесную опушку.

Выдержка и невозмутимость! – без этого шериф не шериф. Уж вы поверьте, бойцовские навыки ни черта не стоят, если не можешь сохранить самообладание и кидаешься в истерику на ровном месте.

Ох, как нехорошо…

Крамер едва сдерживал подступающую к горлу дурноту. Его мутило. Тяжкий запах разложения застрял в носу, в глотке, в брюхе. Казалось, жирный смрад навечно осел в лёгких и уже никогда не выветрится. Даже на языке чувствовался сладковатый удушливый привкус.

Сейчас стошнит…

Крамер с усилием расправил плечи, утвердил правую ногу на большом камне, закрыл глаза, развел руки в стороны и вдохнул весенний воздух долины Сакраменто. Прохладный аромат чистой воды, полуденного солнца, душистых трав, сосновой смолы и горячих речных камней наполнил его грудь, просочился в кровь и потек по венам, освежая нутро, словно настой мяты на молочной сыворотке. Противный едкий ком в горле ушел куда-то вниз и бесследно растворился. Кажется, полегчало.

Крамер выдохнул и оглянулся. Лошади, привязанные к молодой сосне, тихо переступали копытами и фыркали. Разлапистые папоротники степенно качались под теплым майским ветром. Солнечные лучи пробивали зыбкую тень мохнатой хвои, играли бликами на вековых стволах. Если сощуриться и посмотреть вверх, сквозь ветви, то и само солнце кажется мохнатым, как сосна или гигантская секвойя.

Шериф ощутил прилив сил и оптимизма. Все было так, как и должно быть: река течет, лес шумит, небо безоблачно, пистолеты приятно оттягивают ремень, а начищенный до зеркального блеска значок сияет на сотню миль. В мир Крамера возвращались порядок и равновесие: он очень любил свой сияющий значок и пару новых кольтов.

Однако, два обстоятельства сильно мешали окончательному воцарению гармонии. Во-первых, за кустами, нарушая лесную идиллию, издавал неприятные звуки юный Сэм Джонсон – его рвало; во-вторых, чудесный речной воздух портил непереносимый смрад, исходящий от неизвестного, уютно пристроившегося среди замшелых валунов в сотне ярдов от берега. От него шериф и сбежал, чтобы немного продышаться.

Крамер оправился, стряхнул ошметки сосновой коры с рукава и поправил значок на груди.

По завершении Мексиканской кампании капитан от кавалерии Филипп Крамер был назначен алькальдом Сан-Франциско, а заодно по единогласному выбору жителей исполнял обязанности шерифа. Со времен своего армейского прошлого он так и не удосужился обзавестись гражданским гардеробом и потому на нем был армейский мундир со знаками различия. На оружейном ремне болтались две кобуры, а в них утоплена пара кольтов «Walker».

Был он высок и строен, хотя несколько полноват. Глаза серые, с едва заметным синеватым отливом; когда-то прямой нос, безнадежно свернутый в драке на сторону, приобрел изгиб орлиного клюва; подбородок скрывала окладистая черная борода, доходившая до середины груди. Пышные бакенбарды и буйная смоляная шевелюра с двумя серебряными прядями на темени довершали портрет шерифа. К особым его приметам стоило бы отнести неподражаемый командирский голос бывшего кавалериста: такому густому басу позавидовал бы боевой рог викингов.

Пожалуй, повстречай Крамер в горах хозяина Кордильер, медведя гризли, мог бы на равных соревноваться с ним в грозности рыка, и неизвестно кто уступил бы дорогу сопернику.

Суров был обликом алькальд и шериф Сан-Франциско, и только губы у славного кавалериста были пухлые, чувственные, как у ветреной девицы, и потому он прятал их за пышной грядой усов.

Крамер сурово поджал немужественные губы и решительно зашагал обратно к трупу. Зажав нос рукавом, он приступил к официальному осмотру:

Белый, рост около шести футов, голый. На спине… Так-так… Что у него на спине? Горизонтальные порезы дюйма полтора длиной в количестве двенадцати штук. Любопытно. Шериф подобрал ветку и смахнул хвою со спины покойника. Так и есть, двенадцать. По шесть слева и справа от позвоночника. Под коленными сухожилиями и под ахиллами обеих ног проколы. Похоже, сделаны ножом. На правой ноге убитого следы укусов, койот его грыз, что ли…? Лежит на животе, лица не видно. Ощутив вновь подступившую тошноту, Крамер сделал несколько поспешных шагов в сторону берега, перевел дух и крикнул, обращаясь к помощнику:

– Недели две лежит, как думаешь, Сэм?

Из-за сосны послышалось невнятное урчание.

– Хм… Ладно, отдохни малость. Поговорим с вами, джентльмены!

Трое мужчин, стоявших чуть поодаль, вытянулись и изобразили на лицах внимание. Одинаковые драные штаны, скверной выделки льняные рубахи, грубые сапоги, выцветшие шляпы с широкими полями и грязные руки с черной каймой под ногтями делали их похожими на родных братьев, донашивающих одежду друг за другом. В прошлом, видать, фермеры, а ныне – старатели-золотодобытчики. Крамер смерил троицу долгим взглядом и решил, что можно не церемониться: