Золото Русской Калифорнии

Вспомнил о Пушкине, справился о Гоголе, как оказалось — Николай Васильевич, тут, недалече от Москвы, в Калуге. Внезапный визит великого князя с внушительным конвоем произвёл в имеют Смирновых изрядный переполох. Гоголь, составивший обо мне по рассказам Жуковского положительное мнение, и прочитавший сборник поэтических «трудов» К. Романова, рекомендовал больше времени уделять поэзии, потому как пишет великий князь, хоть и талантливо, но неровно.

— Дорогой Николай Васильевич, честно скажу — баловство, мальчишество мои стихотворные упражнения. По большей части писалось для семейных вечеров, да вот Василий Андреевич вытащил их на всеобщее обозрение. А кто в здравом уме станет критиковать сына императора?

— Отчего же. «Письма римскому другу» невероятно хороши. Как и стихи, ставшие песнями…

— Николай Васильевич, а ведь я не просто так приехал. Приглашаю пожить, поработать в Русской Америке. Ваш талант должен послужить Отечеству. Знаете, в Калифорнии офицеры вслух читали «Тараса Бульбу», по несколько часов кряду, сменяя друг друга. Так солдаты плакали, просили «их благородий» обождать, пока успокоятся и только тогда продолжить, чтоб ни слова не пропустить. Величайшее произведение, воспевшее гордый и энергичный народ. А сейчас на берегах Тихого океана нарастает новая нация — новых русских люден. Энергичных, гордых, отважных, предприимчивых! Вот вам герои! Куда там Чичикову да Собакевичу.

— Это так неожиданно, ваше высочество.

— Да полно. Николай Васильевич. Я же с такой свитой приехал не для того, чтоб великого писателя земли русской скрутить и доставить под конвоем в солнечную Калифорнию, его величество приказал беречься, вон что в Европе творится.

— Да ужасное время. Так, вдруг, бах — революция.

— Мы с братом. Николай Васильевич, ждём вас в Москве. Железная дорога, связующая две столицы через несколько месяцев заработает! Такое событие должно осветить лучшим перьям России. Как только решитесь ехать, дайте знать, вас встретят, всё покажут и расскажут. А потом, поговорим и про Калифорнию. Кстати, у меня там работает типография, самая что ни есть современная. Полное собрание ваших сочинений думаем напечатать.

— Да. я читал газеты: «Русская Америка», «Русская Калифорния»…

— Ещё есть «Русская Аляска», а вот литературного журнала, к сожалению, никак не можем создать. Возьмётесь. Николай Васильевич? Полная творческая свобода, никакой цензуры. Обещаю тираж литературного альманаха такой, какой скажете, на всю империю разойдётся!

Судя по тому, как «загорелся» Гоголь, как засуетился, сбивчиво начал благодарить, шанс увезти писателя за океан есть и немалый. В России он всё равно скоро свихнётся, уморит себя на почве религиозного фанатизма. А в Русской Калифорнии и солнышко яркое и пейзажи завораживающие.

— Думайте. Николай Васильевич, думайте хорошенько! Жалованье положу — генеральское, только творите. Что там Россия — мир зачитываться будет вашими рассказами и повестями о пионерах Американского континента!

Оставив классика «переваривать» информацию, поспешил в Москву. Там телеграф, надо жене любимой послание «отстучать».

В первопрестольной узнал свежие новости и о действиях русских корпусов против венгров. Собственно, всё предсказуемо — огромная, под 200 тысяч человек армия неспешно «ввалилась» в Венгрию через Галицию, сбив слабые заслоны противника на перевалах. Как обычно, бардак в интендантском ведомстве спровоцировал эпидемию холеры, досаждавшую Паскевичу-Эриванскому гораздо сильнее неистовых мадьяр.

По правде говоря, дела в Венгрии меня ничуть не интересовали, тратить время на показушное геройство совершенно не хотелось, и без того репутация у генерал-адмирала Константина Романова, прирастившего Россию Приморьем. Амуром и Калифорнией была ого какая. Однако младшие братья всё-таки упросили отправить их «на войну» — матушка, привыкшая к долгим отлучкам старших сыновей, пережала расставание с Мишей и Колен стоически.

Пока младшие Романовы геройствовали при штабе фельдмаршала Паскевича. мы с Александром инспектировали железнодорожную магистраль. Если отбросить мелкие недочёты, движение можно открывать в сентябре, однако ж беспокоили паровозы, выделки «Александровского завода Петербурго-Московской железной дороги». Слишком «сырыми» были сии «куски чугуна», ни за что не назвал бы их локомотивами. Заполучив «фитиля» от Константина паровозостроители рьяно начали усовершенствовать свои агрегаты, хоть будку для машиниста и кочегара соорудят и то хорошо.

Чёрт с ними, как-нибудь да «дотумкают» господа инженеры до приемлемых параметров. Здесь прогресс вскачь несётся, слабые места паровозов быстро выявятся в ходе эксплуатации. а мне в ближайшие лет 10–15 в краях далёких рельсы не прокладывать. Зато как придёт время, закажу лучшие паровозы, не эти «огрызки».