Золото смерти

Земная кора — обратная сторона медали.А лицевая закрыта зеленой плесенью.За чьи то преступления нас сюда послалиПод хлесткие удары и каторжные песни.И все так важно — и ботинки, и разговоры,И катанье на моторах и сонные прогулки;Только несколько сумасшедших взоровЗнают настоящее значенье улиц гулких.Вот сегодня меня ударит палка,А завтра камень или скрученная веревкаЯ заплюю ненужную весталкуИ обниму рецидивистку воровку.Нет ни одного события без причины,В густом смешении мы поймем все знаки.

У загоравшейся пыльной лучиныЯ сниму кольцо, толстое, как шина,И забуду о несуществующем браке.

1913

«Игрушечные карлики на звонких резинках…»

Игрушечные карлики на звонких резинках,Подпрыгивая, доскакивают до потолка:Сегодня жизнь, а завтра починкаИ на черной перевязке белая рука.У зеленого столика, сражаясь в карты.Карлики высовывают языки,А в мое окошко заглянуло солнце мартаИ сжало похолодевшие виски.И возникла боль, но, Боже, не исчезла,А увеличилась в тысячу раз.

Я карликов бумажных ножницами изрезалИ заплакал, хотя не сразу.

1914

«Глотну, как воздух, яростный огонь…»

Глотну, как воздух, яростный огонь,Перекрещусь, как в детстве научили…Все вижу я прозрачную ладонь,Что гвоздиками к дереву прибили.И мертвый рот теперь, как мертвый мед. —Кричи! Кричи! Вонзи копье слепоеВ уста, в глаза, в бедро, в огонь, в живот,Пусть смотрит это небо голубое!

1913

«Склонился к движущемуся ковру…»

Склонился к движущемуся ковруЛюдских объедков, шляпок и отбросов.Я слова сахарного «умру»Не понимаю. Солнце смотрит косо.И магазинщики отвесили губу,И покупатели зажали кошелечки,Я слова сахарного «в гробу»Не понимаю. От Финляндских сосенДо волн Каспийских — все один визит.И как не сумасшествуй, ни грозиЯ равнодушен, ветренен, несносен.

1911

«Наклон стены. Отбросы. Дверь гнилая…»

Наклон стены. Отбросы. Дверь гнилая,Ведущая в уборную, и слизь

Какая то. Собака, чахло лая,Ждет смерти. Образы слилисьВ одну мочалку спутанную. ДомНевероятным кажется, глупейшим.Из окон визг, пылающей вином,Измученной любовным горем гейши.Кошачий запах слаще пряных роз,Растущих в палисадниках колючих.О, сколько веточек, морщин и слез.О, сколько косточек и змей гремучих.Объято все дрожанием святым,Несу простор души полузасохшейИ ставши изъязвленным, злым, пустым,Пью смерти заржавевший ковшик.

1913

«Ножичком, ножичком острым…»