Золото стрелка Шарпа

С занесенным над головой палашом Шарп понесся вверх, одним прыжком одолевая по две ступеньки, к баррикаде, которую расшвырял удар семи пуль, к стенам, забрызганным кровью, к офицеру с пистолетом в руке. Капитан видел, как палец француза давит на спуск, как движется курок; он уже не мог ничего поделать и приготовился к самому страшному, но, как оказалось, напрасно. Напуганный француз впопыхах забыл насыпать порох на полку и тем самым обрек себя на верную смерть. На его голову обрушился палаш, разрубил череп, рассек мозг, а в следующий миг Шарп схватил матрасы, расшвырял их по сторонам и скрестил палаш с двумя тонкими саблями французов, уцелевших под огнем Харпера.

– Стрелки! – закричал сержант, взбегая по лестнице.

Шарп повернулся, ранил одного врага и шагнул в сторону, уклоняясь от яростного выпада другого. И вот уже рядом с ним Харпер, длинный штык молнией бьет вверх, и на лестничной площадке чисто.

– Керси! – закричал Шарп, начисто позабыв про разницу в чинах. – Где вы, черт вас дери? Керси!

– Шарп? – В дверном проеме стоял, застегивая брюки, майор. – Шарп?

– Уходим, майор.

– А слово чести?

– К дьяволу! Мы вас отбили!

В конце коридора распахнулась дверь, грянул мушкет, и дверь захлопнулась. Керси точно очнулся.

– Туда! – Он показал на запертые двери в конце коридора. – Через окна!

Шарп кивнул. На лестничной площадке все было вроде бы спокойно. В конце коридора французский офицер снова приотворил дверь, но винтовочная пуля отсоветовала ему рисковать.

Зеленые кители перезаряжали оружие и ждали приказа, а Шарп возвратился на верхнюю площадку. Внизу царил хаос, в гостиной клубился мушкетный дым, ежесекундно его пронизывало пламя – красные мундиры стреляли в окна, двери и коридоры. Ноулз давно перестал командовать каре, теперь каждый воевал на свой лад, и от горящих бумажных пыжей, что вылетали за мушкетными пулями, воспламенялись гардины и камышовые циновки.

Шарп поднес ладони рупором ко рту:

– Лейтенант! Наверх!

Ноулз кивнул и повернулся к красномундирникам. Шарп увидел рядом с собой Керси – тот прыгал на одной ноге и натягивал сапог.

– Майор, уходите! Стрелки прикроют!

Похоже, майора нисколько не удивил безапелляционный тон Шарпа.

Высокий стрелок повернулся к закрытым дверям. Первая оказалась не заперта, в комнате было пусто, окно соблазнительно открыто. Харпер подошел к нему и выбил раму вместе с уцелевшими стеклами. Шарп взялся за ручку другой двери – она не подалась; тогда он ударил плечом, раскрошил дерево вокруг замка и застыл в проеме.

На кровати лежала девушка, за руки и за ноги привязанная к низким спинкам. Темные волосы на подушках, белое платье, как у Жозефины, и кляп во рту, а над ним – пылающие глаза.

Девушка дергалась и корчилась, пытаясь высвободиться; Шарпа поразила ее красота, ничуть не обезображенная гримасой ярости.

Внизу еще гремели выстрелы, раздался чей-то крик, трещал огонь, пожирая деревянную мебель. Шарп подошел к кровати и перерезал неудобным палашом веревки. Девушка мотнула головой вправо-влево, указывая на темные углы комнаты, и Шарп краем глаза заметил шевеление, рухнул на пол, услышал выстрел, ощутил ветерок от пистолетной пули.

За кроватью выпрямился во весь рост человек в гусарской форме – полковник, не меньше; он собирался развлечься, но ему помешали. Увидев страх на его лице, Шарп повернулся и вскочил на кровать. Француз дергался в углу, пытаясь вырваться, но затих, когда Шарп с холодной решимостью прижал к его груди острие палаша.

– Сержант!

Вошел Харпер с семистволкой в руке и увидел девушку.

– Боже, храни Ирландию!

– Разрежь веревки.

Из коридора донесся голос Керси:

– А ну, спокойно!

В гостиной Ноулз пересчитывал людей, отправляя наверх раненых. Полковник что-то лопотал, показывая на девушку, но палаш не опускался, и Шарп боролся с искушением прикончить француза на месте. Не время брать пленных. Он тут как в западне – не знает, что творится снаружи.

Девушка уже встала и растирала запястья, и Шарп отвел палаш.

– Сержант, присмотрите за ней.

Капитан подбежал к окну, разбил стекла клинком и увидел безлюдную мглу. То, что надо!

В коридоре уже появились первые красные мундиры. Неожиданно французский полковник страшно закричал, Шарп резко обернулся и увидел, что стройная темноволосая девушка вонзила пленному в живот его собственную саблю. Она улыбалась, и от ее красоты захватывало дух. Харпер смотрел на девушку с ужасом.

Шарп, не глядя на француза, крикнул сержанту:

– Патрик!

– Сэр?

– Всех сюда! В окно! И через ту комнату!

Девушка плюнула на полковника, скорчившегося в луже собственной крови, затем выкрикнула испанское ругательство и взглянула на Шарпа с нескрываемой презрением – ведь он не убил француза.

У Шарпа голова шла кругом от ее ястребиной красоты, он еле расслышал команду на лестничной площадке и бряцанье мушкетов.