Золотое дно. Книга 2

И в самом деле, деревянной старой лечебницы, стоявшей на холме за новым ДК, словно и не было никогда… деревья, посаженные вокруг, лежат вповалку…

Хрустов задергался в истерике, в слезах — его крепко обнял Бойцов и прижал к себе.

— Сделайте круг!.. — подскочив к лесенке, ведущей в кабину, закричал Туровский.

И вертолет снизился, прошел над изогнутой водяной горой. Я метнулся к другому иллюминатору — водобойный колодец наверняка размозжен, вывернут… — тысяч шестнадцать, а то и двадцать тысяч кубометров воды в секунду — такого не бывало в мировой практике. Если бы было, я бы знал — просмотрел в интернете для музея множество страниц информации… Впрочем, станция, ее гидроагрегаты, внутренняя техника могли уцелеть. Вал прогремел поверху, разве что когтями вырвав двери и стекла… ГЭС была мгновенно обесточена и простоит так до той поры, пока не проверят механизмы, не восстановят подстанцию и высоковольтные электрические линии…

В самом деле, если бы не высокий поводок, созданный ливнем, если бы не вода, уже переливавшаяся поверх гребенки, мощный водяной удар мог бы оторвать и опрокинуть обычно выпирающую верхнюю часть плотины.

— Боже мой!.. — причитали мы, глядя вниз. Очнулся Ищук, очнулся и Маланин, полезли, скользя на ребристом стальном полу, к иллюминаторам.

Лишь один Сергей Васильевич Никонов, словно закаменев, сидел на железной скамейке, глядя под ноги. И Васильев, один раз глянув вниз, снова отполз в хвост вертолета и, царапая пальцами грудь, упал лицом вниз.

Бойцов несколько раз оглянулся на него и, через минут пять, почуяв неладное, проскочил по салону, схватил за кисть.

— Что?! — в страхе, немыми губами спросил Туровский.

Бойцов склонился над стариком, прижался ухом к груди. Снова попытался поймать пульс.

И глядя в глаза мне, Валерию Ильичу и Хрустову, также беззвучно ответил:

— Альберт Алексеевич мертв.

— Сажайте!.. — заревел вверх, через дверку пилотам Ищук. — Не тяните кота за хвост!

Он и Маланин пытались отсюда, сверху дозвониться с сотовых телефонов до своих близких, до своих помощников, но связи не было… И не судьба Васильева их сейчас, конечно, волновала. Умер так умер.

— Быстрее!!!

Вертолет неожиданно взмыл, почему-то пошел прочь от вертолетной площадки и начал кружить — над опушкой тайги, над холмами и каменными карьерами.

— Что такое?!

Вертолетная площадка оказалась занята, это мы сейчас увидели: на ней стоят с работающими двигателями три вертолета МЧС. Ни справа, ни слева для того, чтобы приземлиться, места также нет — повсюду валяются бочки, доски… развернутые ветром и разломанные АН-2…

Наш вертолет двигался, рыская, то вправо, то влево.

Скоро, скоро он выберет какое-нибудь подходящее место и приземлится, и мы, наконец, увидим всё, что случилось, и обо всем узнаем.

И я расскажу вам о том, что увижу и узнаю.

А сейчас, пока мы кружимся в небе над местом гигантской катастрофы, остается вослед за Хрустовым воскликнуть: а стоила ли эта грандиозная, из железа и камня стена до небес стольких слез и горя?

Ведь если не эта стена, так была бы другая…

И ни при чем здесь Москва, всякие РАО, начальники, партии…

Есть что-то выше всего этого. Это когда человек кричит через века.

Или в этом также нет смысла? Скажите, птицы и змеи, бабочки и коровы, пчелы и лошади, львы и крокодилы, марсиане и простые люди!..

1978–2005 гг.

г. Красноярск

«ДЕНЬ и НОЧЬ» Литературный журнал для семейного чтения © № 5–6 2005 г.