Золотое яблоко

Но силы Зла загнаны в угол. Сформирована тайная подпольная группа, чьим символом становится крест. Ее лозунг появляется на заборах и стенах:

СОХРАНЯЙТЕ БАНКНОТЫ ФЕДЕРАЛЬНОГО РЕЗЕРВНОГО БАНКА, РЕБЯТА: ГОСУДАРСТВО СНОВА ВОЗРОДИТСЯ!

Пока эта группа не найдена и не уничтожена, Даймонд Джим не может посадить весь народ на иглу, «Слепые тигры» не могут изнасиловать ту горстку белых женщин, до которых они еще не успели добраться, а «Просветленным» не преуспеть в создании единого мирового правительства и не навязать однообразную соевую диету всей планете. Но тайна раскрывается: лидером подполья оказывается истинный ариец с впалыми щеками, худым длинным телом и бесстрастным лицом. Он имеет обыкновение по семь часов кряду обсуждать философию Гераклита (что невольно вызывает уважение, поскольку, как известно, сохранилось не более сотни сентенций Темного Философа – но, как выясняется, наш герой делает к ним пространные комментарии).

Далее следует отступление от темы. Группа второстепенных персонажей садится на борт самолета, вылетающего в Ингольштадт.

Вскоре обнаруживается, что первый пилот галлюцинирует под воздействием кислоты, второй пилот обкурился танжерского гашиша, а стюардессы – безбашенные лесбиянки – интересуются исключительно сексуальными утехами друг с другом. Атланта делает краткий экскурс в историю жизни каждого пассажира и показывает, что все они вполне заслужили ту катастрофу, на грани которой находятся: каждый так или иначе содействовал созданию культуры Дурманного Тумана и Блудного Болота, отрицая «самоочевидную истину» герметического афоризма Гераклита. Когда самолет взрывается в Северной Атлантике, все люди на его борту, включая галлюцинирующего капитана Кларка, получают по заслугам, ведь они отрицали, что единственная реальность – это огонь.

Тем временем Тэффи наняла частного детектива Мики Молотова по прозвищу «Коктейль», чтобы он нашел ее арийского насильника с впалыми щеками. Прежде чем читать дальше, я решил поинтересоваться синхронистической подоплекой предыдущей части и окликнул одну из стюардесс.

– Не могли бы вы назвать мне имя пилота? – спросил я.

– Namen? – ответила она. – Ja, Gretchen.

– Нет, не ваше имя, – сказал я. – Имя пилота. Namen unser… эээ… Winginmacher!

– Winginmacher? – с сомнением повторила она. – Ein Augenblick[54]. – Пока я искал слово Augenblick в карманном немецко-английском словаре, она ушла, а вместо нее подошла другая стюардесса в такой же форме, с такой же улыбкой и с такими же голубыми глазами и спросила:

«Was wollen sie haben?»[55].

Я догадался, что слово Winginmacher имело не тот смысл, который я в него вкладывал.

– Gibt mir, bitte, – сказал я, – die Namen unser Fliegenmacher[56]. – Я вытянул руки в стороны, изображая летящий самолет. – Luft Fliegenmacher, – повторил я и услужливо добавил: – или, может быть, Luft Piloten?

– Он пилот, а не пилотен, – сказала она, показав два ряда белоснежных зубов. – Его зовут капитан Кларк. Хитклифф Кларк.

– Danke, спасибо, – буркнул я мрачно и вернулся к чтению «Телемаха», представляя, как впереди наш друг Хитклифф, достигнув высот парения, направляет самолет в океан – потому, как сказал Маллори, что он есть[57]. Подумать только: англичанин ведет фрицевский самолет – и лишь для того, чтобы напомнить о том, что меня окружают парадоксальные, параноидальные, паранормальные параметры синхронистичности. Их блуждающий пастырский Глаз. О Господи! – подумал я и снова погрузился в вызывающе скверный эпос Атланты Хоуп.

Частный детектив Коктейль Молотов начинает искать Великого Американского Насильника по одной улике: строительному чертежу, который выпал из его кармана, когда он спаривался с Тэффи. Метод Коктейля классически прост: он избивает каждого встречного, пока тот не сообщает информацию, указывающую дальнейшее направление поиска. В процессе расследования он знакомится с неким декадентствующим снобом, который произносит речь в стиле Уильяма О. Дугласа, осуждая воцарившуюся власть жестокости и зверства. На семнадцати страницах (это самый длинный монолог, который я когда-либо встречал в романах) Молотов объясняет, что жизнь – это битва между Добром и Злом, а весь современный мир испорчен, потому что люди видят не контраст черного и белого, а многочисленные оттенки красного, оранжевого, желтого, зеленого, голубого, синего и фиолетового цветов.

В это время, понятное дело, народ по-прежнему трахается напропалую, курит траву и даже не думает инвестировать капитал в развитие промышленности, поэтому Америка скатывается к тому, что Атланта называет «гедоническим докапиталистическим хаосом».