Золотое руно

У Эрика, вполне возможно, тоже были такие шторы, но они кинулись в постель, не позаботившись их задёрнуть; всё равно никто не мог заглянуть в спальню Эрика, которая находилась на верхушке здания и выходила окнами на Потомак. Ей не было видно солнца, которое всходило по другую сторону здания, но светлеющее небо пробудило её.

Было утро воскресенья, и никому из них двоих не нужно было на работу до понедельника. О, ему могли позвонить в случае, если что‑нибудь случилось бы с Джеррисоном, но для этого Бог придумал «блэкберри». Она лежала, глядя на него — глаза закрыты, рот чуть‑чуть приоткрыт — и слушала тихий звук его дыхания. Она ощущала нечто такое, чего у неё не было очень давно. Она чувствовала, что ей ничто не грозит.

И всё же…

И всё же, Вашингтон в эти дни далеко не безопасное место. За последние сорок восемь часов здесь было совершено покушение на президента, а бомба террористов разрушила Белый Дом.

Конечно, думала она, безопасно не будет нигде. До этого бомба была в Чикаго, а до того в Сан‑Франциско — городе, в котором она всегда мечтала побывать — и в Филадельфии, где жил её дядя, не говоря уже про вылазки террористов в Лондоне, Милане, Каире, Найроби, Мехико, и этот список всё рос и рос.

Эрик пошевелился, и его глаза открылись.

— Привет, — сказал он.

Джен улыбнулась и коснулась его щеки.

— Сам привет.

— Что будем сегодня делать? — спросил он.

Она посмотрела в окно; снега не было, и небо выглядело ясным; приятное изменение по сравнению со вчерашней слякотью.

— Пойдём прогуляемся по Моллу.

— Правда?

Она кивнула.

— Поглазеем на монументы, зайдём в музей. — Она повела плечами. — Думаю, мне нужно напомнить себе о величии Америки.

Эрик и Джен вышли из дома около десяти утра. Под пальто на Джен был надет запасной комплект одежды, который она забрала вчера из своего шкафчика в больнице, и принадлежащий Эрику гарвардский свитер; у ней также были ярко‑красные рукавички, сейчас засунутые в карманы пальто. Вместо того, чтобы идти до Мола шесть кварталов пешком, они взяли такси; Джен обрадовалась, увидев, что Эрик не скупится на чаевые.

Такси высадило их у конных статуй Арлингтонского моста. Всё выглядело очень красиво: классическая зимняя страна чудес с нетронутым белым снегом, покрывавшим ветви деревьев и статуи. Они дошли до Мемориала Линкольна, приблизившись к нему сзади и держась дорожек, которые уже расчистили — у Национальной Службы Парков была собственная снегоуборочная команда. Добравшись до Мемориала, они перешли на его переднюю сторону. Деревянную платформу и трибуну, которые поставили для выступления Джеррисона и которые они оба видели в новостях, уже убрали. Невозможно было определить, где именно пуля попала в президента, но двое подростков спорили на ступенях о том, тут это произошло или здесь. Джен это показалось несколько нездоровым, но всё же они с Эриком тоже поднялись по ступеням, чтобы посмотреть.

— Я как‑то был на Дили Плаза, — сказал Эрик.

По её лицу было понятно, что это название её ничего не говорит.

— В Далласе. Где застрелили Кеннеди.

— А‑а… — сказала она.

— Там нет ни мемориальной доски, ни памятного знака. Только большой белый X, нарисованный на мостовой. Если дождаться красного света, то можно пройти на середину улицы и встать на место, где его настиг смертельный выстрел Освальда.

Двое, спорившие о месте, на котором в Джеррисона попала пуля, похоже, пришли к согласию. Они по очереди встали посередине одной из широких ступеней; второй при этом фотографировал. Когда они ушли, Эрик и Джен подошли к тому же самому месту и стали смотреть на то, что, полети пуля по чуть‑чуть иной траектории, могло бы стать последним, что Сет Джеррисон видел в своей жизни. Конечно, сейчас вид был другой: людей было от силы пара десятков людей вместо тысяч, что пришли тогда слушать президента, землю покрывал снег, а небо было чистым вместо пятничной облачности. Но Зеркальный пруд точно также лежал перед ними и тянулся до самого Монумента Вашингтона.

В отличие от подростков, что были тут перед ними, Эрик и Джен стояли молча, он лишь обнял её за плечи. Вдоволь насмотревшись, они вошли внутрь мемориала и несколько минут смотрели на статую Великого Освободителя. Затем они спустились по мраморным ступеням вниз и пошли в западном направлении. У них было два возможных маршрута: вдоль северной стороны Зеркального пруда и вдоль южной; они выбрали северную. Ещё несколько человек шли этим же маршрутом, и пара бегунов двигалась навстречу. Они дошли до мемориала второй мировой войны — Джен он нравился меньше всех военных мемориалов; он был построен лишь недавно, и ему было трудно тягаться с Корейским или Вьетнамским. Затем они поднялись по 17‑й авеню до пересечения с Конститьюшн и прошли по плавному изгибу Эллипс‑роуд.

И пришли к нему.

Или, точнее, к тому месту, где он был раньше, по другую сторону от того, что осталось от металлической ограды.

Белый Дом.