Золотое руно

Читать же Аарона было особенно нелегко, и мне, и окружающим его людям. Они также тратили много времени, вглядываясь его многоцветные глаза, зондируя их глубины в поисках открытия, откровения. Я вглядывался в эти глаза сейчас, в эти влажные желейные шары с хрусталиками и радужками и фоторецепторами — как мои камеры, только меньше. Меньше и, предположительно, не такие эффективные. Однако эти биологические глаза, эти продукты случайных мутаций и адаптаций, эти ненадёжные, хрупкие сферы, видели тонкости, нюансы и смыслы, которые ускользали от моих безупречно сконструированных, изготовленных и отрегулированных камер.

Прямо сейчас его глаза были сфокусированы на телеэкране, который показывал заставку трёхчасового выпуска новостей Коммуникационной Сети «Арго». Это был главный выпуск дня. Когда передачи только начались, главный выпуск транслировали в шесть вечера, в час ужина. Но это оказалось потерявшим смысл наследием земной городской культуры с её поездками на работу и с работы. Выпуск новостей передвинули на более раннее время, чтобы журналисты тоже могли насладиться вечерним отдыхом. Поскольку на борту мало что происходило, это казалось вполне разумным.

Аарон сидел на диване в своей квартире, обхватив рукой Кирстен. Он смотрел новости; я смотрел в его глаза.

Честь озвучивания заставки новостей принадлежала мне; сегодняшняя дата подставлялась в звукоряд автоматически.

— Добрый день, — произнёс мой голос под управлением какого‑то из периферийных параллельных процессоров, — в эфире «Аргонавтические новости» за вторник, 7 октября 2177 года. С вами ведущий Клаус Кёниг.

На Земле Кёниг был спортивным комментатором в маленьком городке в Небраске. Он был достаточно речист для такой профессии, но в аргонавты мы его отобрали за его работу с детьми‑инвалидами. Его лице, рябое, как рельефная карта Луны, заполнило экран.

— Добрый день, — сказал Кёниг голосом гладким, как из первоклассного синтезатора. — Главная новость дня — потрясшая «Арго» смерть. — Аарон выпрямился так быстро, что мои камеры, крупным планом снимавшие его глаза, созерцали теперь его грудь. Он не заметил слабого жужжания, с которым они снова отфокусировались на его зрачках. — Также в сегодняшнем выпуске: подготовка к празднованию четверти пути в четверг, дискуссия о Предложении Три и взгляд за кулисы на постановку театральной группой «Эпидавр» старой доброй пьесы «Армстронг, Олдрин и Коллинз».

Аарон мужественно смотрел, как за спиной Кёнига появилось изображение Дианы с волосами, собранными в асимметричный конский хвост с левой стороны головы. Под ним возникла надпись с её именем и, в скобках, годами жизни: 2149–2177. — Вчера в 4:44 утра посадочное судно «Орфей» был угнано доктором Дианой Чандлер, двадцати семи лет, астрофизиком из Торонто. Доктор Чандлер, по‑видимому, расстроенная отказом своего мужа, Аарона Россмана, также двадцати семи лет, также из Торонто, продлить их недавно истекший двухлетний брачный контракт, предположительно совершила самоубийство. Мистер Россман является заведующим ангарной палубой нашего звездолёта.

— Господи… — сказал Аарон. Я расширил своё поле зрения. У Кирстен отвисла челюсть.

Кёниг продолжал:

— Репортёр Тэрасита Идэко поговорил с главный инженером И‑Шинем Чаном о случившейся трагедии. Терри?

Крупный план рябого лица Кёнига сменился изображением Идэко и Чана; строка текста внизу экрана сообщала их имена. Чан по меньшей мере вдвое превосходил репортёра‑японца габаритами. Голова Идэко едва доставала Чану до того места, где к бочкообразному туловищу крепилась нижняя пара рук.

— Спасибо, Клаус, — сказал Идэко. — Мистер Чан, вы присутствовали при возвращении «Орфея» обратно на «Арго». Расскажите нам, что произошло?

У Идэко не было микрофона. Они с Чаном просто стояли перед одной из моих камер и пользовались её видео‑ и аудио возможностями для записи интервью. Чан описал, с множеством технических подробностей, как ловили сбежавший челнок.

— Я не верю, — сказал Аарон почти беззвучно. — Я, блин, глазам своим не верю.

— Ты не можешь их винить, — ответила Кирстен. — Это их работа — рассказывать новости.

— Ещё как могу. И буду. Да, они должны были сообщить о смерти Дианы. Но самоубийство. И все эти вещи о моём браке. Это никого не касается.

— Горлов предупредил тебя, что они сделают из этого сенсацию.

— Но не такую. Не вторгаясь в мою личную жизнь. — Он убрал руку с её плеч и подался вперёд. — ЯЗОН! — рявкнул он.

— Да? — ответил я.

— Эта передача записывается?

— Конечно.

— Мне нужна копия в моём персональном хранилище, как только она закончится.

— Будет сделано.

— Что ты собираешься сделать? — спросила Кирстен.

— Пока не знаю. Но я этого так не оставлю. Чёрт побери, такого нельзя допускать. Это ранит людей.

Кирстен покачала головой.

— Просто дай пузырю сдуться. Раздувая вокруг него скандал, ты только сделаешь хуже. Люди скоро забудут об этом.