Золотое руно

— Он предложил вам большое вознаграждение до или после того, как вы согласились оформить свидетельство о смерти?

— После. Разумеется, после.

— Спасибо, — сказала Лопес. — Вопросов больше не имею.

Дешон уже был на ногах.

— Повторный опрос, ваша честь?

Херрингтон кивнул.

— Доктор Чандрагупта, — сказал Дешон, — каков обычный размер платы за оформление свидетельства о смерти в штате Мэрилэнд?

— Я должен посмотреть в справочнике.

— Примерную величину, пожалуйста. Округлённую до ближайшей тысячи.

— Э‑э… округлённая до ближайшей тысячи эта величина будет равна одному.

— Иными словами, одной тысяче долларов, верно?

— Да.

— Существуют ли какие‑либо документы, за оформление которых доктора в штате Мэрилэнд получают больше тысячи долларов?

— Мне о таких неизвестно.

— Итак, — сказал Дешон, — вы совершенно уверены в том, что ваш разговор с ответчиком о стадвадцатипятитысячедолларовом вознаграждении за оформление свидетельства о смерти состоялся после того, как вы согласились его оформить?

— Да. — Доктор Чандрагунта сердито воззрился на Дешона. — Именно так я это запомнил.

Мне казалось странным, что Дешон первым вызвал Чандрагупту, потому что доктор, как казалось, стоит целиком и полностью на стороне Тайлера. Но я быстро понял, зачем он это сделал: после того, как Чандрагупта закончил давать показания, Дешон немедленно ходатайствовал об упрощённом судебном решении на основании недействительности свидетельства о смерти. Судья Херрингтон удалил присяжных из зала суда на то время, пока обсуждались ходатайства и контрходатайства. Дешон хотел, чтобы свидетельство о смерти было исключено из дела, потому что оно было выписано Чандрагуптой за пределами географической юрисдикции, в которой он был лицензирован для оказания медуслуг, и на основании подозрения в том, что он выписал его за взятку.

Лопес парировала цитатой из старинного морского устава Мэриленда, где Чандрагупта имел лицензию; устав гласил, что любой доктор имеет право выписать свидетельство о смерти в международных водах в случае, когда доставка тела на берег является непрактичной, невозможной, или противоречит воле покойного; последний пункт позволял команде корабля хоронить в море умерших в плавании моряков. Она также энергично доказывала, что подозрение не равносильно установленному факту. Множество особенностей законов Мэриленда и Мичигана было вытащено на свет, однако в конечном итоге судья Херрингтон постановил, что данное свидетельство пригодно для частной задачи установления факта смерти оригинальной, биологической Карен Бесарян.

23

Дешон и Лопес провели остаток утра за обсуждением других ходатайств; я и представить себе не мог, что это отнимает столько времени. Но в конце концов, после обеда, мы добрались до основной части шоу.

— Огласите, пожалуйста, ваше имя для протокола, — сказал клерк.

Карен сегодня надела простой и недорогой на вид бежевый костюм.

— Карен Синтия Бесарян, — ответила она.

— Можете сесть.

Карен села, а Дешон поднялся на ноги — почти как на качелях.

— Здравствуйте, Карен, — сказал Дешон, радостно улыбаясь. — Как вы себя сегодня чувствуете?

— Хорошо, спасибо.

— Я рад, — сказал Дешон. — Полагаю, здоровье теперь вас больше не беспокоит?

— Нет, слава тебе, Господи.

— Я слышу в вашем голосе облегчение. У вас были проблемы со здоровьем в прошлом?

— Не больше, чем у любого человека моего возраста, — ответила Карен. — Но от этого не легче.

— Не сомневаюсь, — сказал Дешон. — Не хочу лезть в ваши личные дела, но не могли бы вы рассказать нам о них подробнее?

— О, обычный набор — всё от тонзиллита до замены бедренной кости. — Карен сделала паузу. — Полагаю, хуже всего была моя схватка с раком груди.

— О, какой ужас, — сказал Дешон. — Как вас лечили?

— Сначала радиационной терапией и лекарствами. Опухоль удалось разрушить, но, понятное дело, сохранялся риск, что она появится снова. К счастью, мне больше не нужно об этом беспокоиться.

— Потому что вы переместились в это более долговечное тело?

— Нет‑нет. Потому что я прошла генную терапию. У меня были два ключевых гена, которые у женщин вызывают предрасположенность к раку груди. Примерно двадцать лет назад я подверглась генной терапии, удалившей эти гены из моего тела. Это уменьшило риск развития новой раковой опухоли до очень низкого уровня.

— Понимаю, понимаю. Что ж, я очень рад это слышать. Но давайте двигаться дальше. Карен, вы бывали за пределами США после того, как стали мнемосканом?

— Да.

— Куда вы ездили?

— В Канаду. В Торонто.

— И это означает, что уже после загрузки в новое тело вы пересекали американо‑канадскую границу, верно?

— Да, по пути туда на поезде, и обратно на машине.

— Летали ли вы в последнее время самолётами?

— Да.

— Откуда и куда?

— Из торонтского международного аэропорта Лестера Б. Пирсона в Атланту, Джорджия.

— С какой целью?

— Я ездила на похороны.

— Не ваши собственные, я надеюсь! — Несколько присяжных засмеялись.

— Нет. Это были похороны моего первого мужа, Дарона Бесаряна.