Золотое руно

— Да, это так, — сказал По.

— И что душа становится мобильной после смерти тела, верно? Она может отправиться на небеса.

— Да. Если Господь её туда допустит.

— Но может ли она отправиться куда‑то ещё?

— О чём вы говорите?

— Я говорю о том, что душа ведь не изменяется после смерти. Она по‑прежнему имеет волю, не так ли? Ваша душа не превращается в автомат, верно? Она не становится зомби

?

По снова поёрзал на стуле.

— Нет.

— Тогда, доктор По, если не существует теста, который можно бы было выполнить, чтобы установить наличие души, если душа локализована в конкретном месте, если душе не требуется питание и иная поддержка живого тела, если душа покидает тело в момент смерти, если душа выходит за пределы пространства и времени и может переместиться в новое положение после смерти тела, в котором она находилась, и если душа обладает свободой действий даже после смерти, то как вы можете утверждать, что после смерти биологической Карен Бесарян её душа не решила переместиться в искусственное тело, сидящее сейчас за столом истца?

— Я… э‑э…

— Ведь это возможно, доктор По? При тех свойствах души, которые вы сами нам описали, разве это невозможно? Биологическое тело Карен Бесарян, по‑видимому, мертво. Но не подлежит никакому сомнению тот факт, что миз Бесарян хотела перенести свою личность в механическое устройство, присутствующее в этом зале суда вместе с нами. Принимая во внимае это её желание — желание её души — разве не было бы логичным, если бы её душа вселилась бы теперь в это искусственное тело?

По молчал.

Дешон учтиво ему кивнул.

— Признаю, что был многословен, доктор По, но моя последняя тирада была вопросом, на который вы должны дать ответ.

— Ну, если вы хотите играть в игры…

— Какие игры, доктор По? Вы сами указали на важность того, что биологическое существо имеет душу, тогда как у мнемоскана её нет. Да, вы воспользовались философским языком для того, чтобы указать нам, что присутствующая в этом зале Карен Бесарян, по‑видимому, лишена души — состояние, которое вы описали как «зомби». Кое‑кто мог бы сказать, что это была игра, поскольку вы сами признали, что не можете обнаружить, измерить или указать нам на душу. — Дешон вернулся к столу истца и встал позади Карен, положив руку ей на плечо. — Даже если души творит один лишь Бог и их нельзя скопировать никаким процессом, доступным смертным, разве не сохраняется возможность того, что душа миз Бесарян находится сейчас в этом искусственном теле — делая его не в большей степени зомби, чем был её биологический оригинал до того, как умер?

— Ну, я…

— Такое возможно, не так ли? — сказал Дешон.

По издал долгий судорожный вздох.

— Да, — сказал он, наконец. — Да, полагаю, возможно.

29

После разговора с Брайаном Гадесом я несколько часов ходил, спотыкаясь — жуткая вещь на Луне, где и так передвигаешься, словно марионетка. Мог ли он оказаться прав? Могли ли робот с Ребеккой… Чёрт, о чёрт. Я хотел её — я так сильно её хотел, что это причиняло мне настоящую, физическую боль. Я не отдавал себе отчёт в том, какую сильную любовь я подавлял для того, чтобы оградить Ребекку от возможной трагедии, но теперь мне не нужно было её подавлять, и она затопила меня с головой. Половина моих мыслей была о ней; даже в снах, которые мне удавалось вспомнить, была она. Я должен был снова её увидеть, узнать, есть ли у нас шансы…

И всё же, а если нет? Что если весь этот флирт, все эти нежные касания, все эти приветственные и прощальные поцелуи и даже та чудесная ночь нашей близости так много значили лишь для меня одного?

Нет. Нет, я не мог так ошибаться. Что‑то во всём этом было — не могло не быть. И я должен был вернуться, пока этот гадский… гадский андроид сделает свой ход.

Однако как это сделать, я не имел ни малейшего понятия. Но я буду держать глаза и уши открытыми, выискивая свой шанс. А пока…

А пока Гадес был прав. Я едва ковырнул тот массив удовольствий, который предлагала Луна. И теперь, когда я окончательно решил так или иначе её покинуть, я мог по крайней мере попробовать какие‑то из них. В конце концов, второй раз я сюда уже точно не попаду.

Так что для начала я опробовал одну из проституток. Я выбрал красивую миниатюрную японку с большими карими глазами; я её выбрал не думая и не сразу осознал, что она больше всех остальных была похожа на Ребекку Чонг.

И у нас был секс, и она была смела и чудо как хороша. И Гадес оказался прав: при пониженной гравитации и правда можно выделывать всякие штуки. Мы делали это и стоя, и отжимаясь от пола на одной руку, мы делали это по‑всякому, и я продолжал думать о Ребекке, только о Ребекке.

В конце концов я насытил физическое желание и поблагодарил женщину. Но это была не любовь.

И это была не та женщина, которую я любил.

— Сторона ответчика вызывает профессора Алиссу Неруду.

Высокая стройная женщина под шестьдесят, с тёмными волосами и смешанными европейско‑азиатскими чертами лица заняла место свидетеля.