Золотое солнце

Напротив дома Тита Варвара — лупанар. Самый большой в городе. Уже открылся, тут они рано открываются, задолго до захода солнца. Баб там было столько, что всем не хватало места. Целому десятку пришлось выйти за двери и выстроиться у входа. Их тут зовут лупами, волчицами... На любой вкус. Имланки, лунные, гарбалки, еще какие-то рыжие, этого народа не знаю. Но больше всего местных. Толстые, худые, кривые, рябые, коротышки и оглобли... Какая из них?

— Мегера... послушай, не мегера, а Мегера... — он руками развел, понятно, потроха карасьи, каких она размеров, стояла там одна такая... — так вот, Мегера одна. У нее самые сияющие, самые чистые зубы в городе. Ей одной из всех городских луп я посвятил стихи. Их, кстати, некий неизвестный недавно выбил на колонне, прославляющей подвиги императора Констанция Максима... Послушай:

Белы резцы у Ливии из Лабий, Черны — у Юлии-императрицы,

Зато свои...

— У вас тут не принято опасаться... неожиданных бед? Я слышал, в Империи такое дерьмо...

— О, проницательный Волк! У нас тут — принято. Но я — не у нас. Я у меня.

Он провел меня через внутренний дворик, у него здесь тоже квадратная яма, как у Гиляруса. Какая чума им в ямах с водой, не пьют ведь эту воду и не моются в ней?

Дальше у него был еще один дворик, поменьше. Вместо входа — арка. Они тут любят арки. Выиграют у кого-нибудь сражение, праздник справят, триумф называется, да и арку построят. Везде арки. У Тита Варвара ма-аленькая арочка. Настолько же меньше настоящей большой, насколько кошачья кучка меньше лошадиной. На больших арках у них солдаты с копьями, бабы с крыльями, не знаю, богини какие-то? Еще оружие грудами набросано. Обязательно этот их император — или здесь, или там. Такой торчок с венком на голове, вот он-то и есть император. У Тита Варвара на арке скотина бредет. Бык, баран, козел, осел, пес, петух. Жирная такая скотина, видно, как мышцы играют. Все — мужчины, понятно, снасти у них заметные. У козла на рогах венок... — вот и думай.

Дальше, за арочкой, у него ямы, бревна, железные стержни — все так ловко понавтыкано, чтобы руки-ноги работали, они это называют, Аххаш, «упражняться». И площадка, хорошая, ровная. Дал он мне оружие выбрать по руке, тупое, конечно, дал щит и на площадку выводит.

— ...вообще-то я люблю наших волчиц... — И смотрит на меня. Да мне-то что, кого он там любит, хоть бы он любил, как речной рак, задом загребать, какая мне, Аххаш, забота.

— ...не баловаться, конечно, с ними. Баловаться с ними не изящно, для этого существуют замужние матроны. — И опять на меня смотрит. Да хоть с деревянной лавочкой, Тит!

Он, не прекращая болтать, начинает работать. И

работает Тит очень прилично. В чем-то лучше, чем Гилярус. В чем-то даже лучше, чем я. Легкий, гибкий. Имперский короткий меч — они тут любят очень короткие мечи — знает как свои пять пальцев. Одно мне не нравится: что он пляшет, ровно девки за ним смотрят? Что ноги выкручивает? Никого же нет, кому он все свои танцы показывает? Мало ему ложный удар нанести, он еще и выверт какой-то изображает... Напрасная трата сил. И болтает.

— ...я люблю купить десяток луп сразу, дать им вина, почитать перед ними стихи божественного Майориана... а если вот так? не достал... божественного Майориана или софизмы остроумного Тразимаха... а так? ага!.. Один раз попалась такая умница, я ей софизм о богах начинаю, а она мне его продолжает. Империя славится... бесполезно, Ма- лабарка!.. хорошо образованными шлюхами...

Неудобно молчать. Я спросил:

— Софизм о богах?

— О! Волк проявил вкус к мудрости! Овцы могут отдохнуть... В этом месте я должен был тебя оцарапать... если бы боевое... не вышло... жаль... О богах: я ничего не хочу о них знать, есть они или нет их. Почему?.. Сам вопрос не ясен, а жизнь слишком коротка, чтобы разбираться в таких неясностях. Я не Патрес Балк. Мне... боги не нужны... даже для приличия. Ты не желаешь отдохнуть?

— Нет.

— Ты прав! Не стоит прерывать такое наслаждение. Ведь не каждый день тебе предложат лучшего фехтовальщика Империи... — И подмигивает.

Не пойму: это он, что ли? Его мне предложили? Или это похвала: мол, лучший фехтовальщик Империи Титу сегодня достался?

— Воистину, изысканное занятие... Лучше, чем политика, которую так любит наш друг Гилярус... К тому же... нет, Волк, это я знаю... К тому же человек, способный проигрывать, теряет обаяние...

— Проигрывать?

— Не столь уж много он проиграл, а все же... Как ты ловок, мой милый волк... а все же Гилярус уже не столь высоко летает... проявил слишком много упорства... когда хотел отдать солдатам-ветеранам землю бывшего лжеимпера- тора Геродиана... эту землю у Констанция Максима проси ли люди повыше Гиляруса... просили для себя, а не для каких-то ветеранов... даже не думай, Волк, зря... Теперь Гилярус торчит в убогих Лабиях, а мы, кто попал вместе с ним под горячую руку... можно сказать, легко отделались... еще, может быть, вернемся в Мунд...