Золотой дождь

— А я сделаю вам сандвич, — поспешно предлагает она.

Сандвич в исполнении мисс Берди — это прозрачный ломтик консервированной индейки между двумя тоненькими кусочками обезжиренного белого хлеба. И ни капли горчицы или майонеза. И конечно, даже в мыслях нет добавить листик салата или ломтик сыра. Мне нужно по крайней мере четыре таких сандвича, чтобы слегка унять голодные спазмы в желудке.

Мисс Берди встает и спешит в кухню, потому что звонит телефон. Отдельная линия ко мне ещё не проведена, хотя она обещает это сделать уже две недели. Сейчас у меня, правда, есть параллельный телефон, но это значит, что можно слушать все мои разговоры. Она уже просила меня поменьше разговаривать и чтобы мне пореже звонили, потому что ей всегда нужно иметь безотлагательный доступ к аппарату. Хотя телефон у неё звонит редко.

— Это вас, Руди, — кричит она из кухни, — какой-то адвокат.

Звонит Барри Экс. Он сообщает, что уже переговорил с Джонатаном Лейком обо мне и неплохо кое-что уточнить. И спрашивает, не могу ли я опять к нему приехать, можно сейчас, сию минуту, он будет работать всю ночь, объясняет он.

Барри хочет, чтобы я привез все документы и бумаги. Ему надо ознакомиться со всем досконально, с этим делом об обмане доверия клиентов. Пока мы говорим, я смотрю, как мисс Берди очень старательно готовит сандвич с индейкой. И как раз в тот момент, когда она разрезает его пополам, я вешаю трубку.

— Надо бежать, мисс Берди, — говорю я, задыхаясь от волнения. — Кое-что подворачивается. Должен сейчас же встретиться с этим адвокатом насчет одного крупного дела.

— Но как же…

— Извините. Я начну завтра. — И покидаю её, а она стоит с половиной сандвича в каждой руке и с осунувшимся лицом, словно не в состоянии поверить, что я не разделю с ней трапезу.

Барри встречает меня у входной двери, которая уже заперта, хотя в здании ещё много работающих. Я иду за ним в его кабинет немного быстрее, чем ходил все эти дни. Я невольно опять восхищаюсь коврами, книжными полками и предметами искусства и думаю, что, наверное, тоже скоро стану частицей всего этого механизма. Я — служащий фирмы Лейка, самого крупного в нашей местности судебного адвоката.

Барри предлагает мне булочку, оставшуюся от обеда.

Говорит, что ест три раза в день, не отходя от рабочего стола. Я припоминаю, что он в разводе, и мне теперь ясно почему. Но мне не до еды.

Он щелкает диктофоном и кладет микрофон поближе ко мне на край стола.

— Мы наш разговор запишем. А завтра моя секретарша его перепечатает. Согласны?

— Конечно, — говорю я. Да я на что угодно согласен.

— Я нанимаю вас на должность своего помощника по судебным делам на двенадцать месяцев. Ваше жалованье — двадцать одна тысяча долларов в год, уплачиваемые в двенадцати равных частях каждый месяц пятнадцатого числа. Вы не будете иметь медицинскую страховку и другие привилегии, пока не проработаете целый год. По истечении двенадцати месяцев мы вновь вернемся к оценке наших отношений и тогда рассмотрим возможность нанять вас как адвоката, а не как помощника.

— Согласен, замечательно.

— У вас будет свой кабинет, и мы как раз сейчас подыскиваем секретаршу. Минимум работы — шестьдесят часов в неделю, начало в восемь и до тех пор, пока это необходимо. Ни один адвокат нашей фирмы не работает меньше шестидесяти часов.

— Нет проблем! — Да я девяносто буду работать. И уж постараюсь держаться подальше от мисс Берди и её мешков с сосновыми иголками.

Барри тщательно проверяет свои записи.

— И мы будем вместе выступать в качестве консультантов по делу, э… как оно называется?

— Делу Блейков. Блейк versus[3] «Прекрасного дара жизни».

— О'кей. Мы будем представлять Блейков против страховой компании «Прекрасный дар жизни». Вы станете вести всю необходимую работу с документами, но без гонорара, если таковой будет.

— Порядок.

— О чем ещё вы хотели бы условиться? — спрашивает он в микрофон.

— Когда начинать?

— Сейчас, если располагаете временем. И сегодня ночью я хотел бы пройтись по всему делу.

— Согласен.

— Есть ещё проблемы?

Я с трудом проглатываю комок в горле.

— В начале месяца я подал заявление о банкротстве. Это долгая история.

— Как и всегда, не так ли? Какая статья? Семь? Тринадцать?

— Семь.

— Тогда на заработной плате это не отразится. И ещё одно. Вы занимаетесь подготовкой к экзамену в свободное от работы время. О'кей?

— Чудесно.

Барри выключает диктофон и опять предлагает мне булочку. Я снова отклоняю предложение. И следую за ним по винтовой лестнице в маленькую библиотеку.

— Здесь легко заблудиться, — предупреждает он.

— Просто невероятно, — отвечаю я, опять восторгаясь путаницей комнат и переходов.

Мы садимся за стол и раскладываем перед собой содержимое блейковской папки. На Барри производят впечатление мои порядок и организованность. Он интересуется некоторыми документами. Они все у меня под рукой. Он хочет знать даты и имена. Я их выучил наизусть. И со всего снял копии. Одну для него, другая остается у меня.

Итак, есть все, кроме подписанного Блейками контракта на ведение дела. Он, по-видимому, удивлен, и я объясняю, каким путем дело попало мне в руки.