Золотой дождь

Я вынужден рассказать им, что произошло у меня с этими ужасными людьми из лейковской фирмы. Мы не сошлись на стратегии. С моей точки зрения, они слишком затягивали подачу документов в суд, а мне это не по нраву. Я предпочитаю жестокий бескомпромиссный подход к делу. И так далее и тому подобное.

Но вообще-то все это им безразлично. Дело передано в суд, и они держат в руках подтверждающий документ. Они могут сколько угодно читать и перечитывать его втроем. Они хотят знать, что произойдет потом и как скоро я их об этом оповещу. И какие шансы на быстрое улаживание дела. Все это меня жутко угнетает. Я-то знаю, что пройдет очень много времени, прежде чем дело решится, и чувствую себя злодеем, поскольку скрываю это от них.

Я улещиваю их, чтобы они подписали письмо Барри Экс Ланкастеру, своему прежнему адвокату. В письме в жестких выражениях ему дается отставка. Есть также новый контракт с фирмой Дж. Лаймена Стоуна. Я быстро тарахчу, объясняя, к чему эта новая бумага. С тех же самых мест за кухонным столом, что в прошлый раз, мы с Донни Реем наблюдаем, как Дот печатает шаг через сорняки и опять бранится с мужем, чтобы выудить у него подпись.

Когда я уезжаю, настроение у них лучше, чем при моем появлении. Они весьма удовлетворены фактом преследования по суду компании, которую так давно ненавидят. Они наконец-то нанесли ответный удар. Их топтали ногами, они и меня убедили, что с ними поступили несправедливо. И теперь они примкнули к миллионам американцев, которые предъявляют иски каждый год, и даже в каком-то смысле слова они чувствуют себя патриотами.

Я сижу в своем прожаренном маленьком автомобиле, продвигаясь с потоком мощного уличного движения, и думаю о безумных двадцати четырех часах, которые только что пережил. Я подписал поспешный договор о найме на работу. Тысяча долларов в месяц — такая жалкая сумма, но она меня пугает. Это же не заработная плата, а деньги, данные мне взаймы, и я не представляю, как осуществлять Брюзеровский план по выколачиванию гонораров. Если я что-то и получу на блейковском деле, то через много месяцев. Некоторое время я ещё поработаю в «Йогисе». Принс по-прежнему платит мне наличными, пять долларов в час, плюс обед и пара банок пива.

В нашем городе есть фирмы, которые желают, чтобы их служащие ежедневно носили элегантные костюмы, ездили в добротных машинах, жили в красивых домах и даже тусовались в модных загородных клубах. Конечно, они платят им, черт возьми, на порядок больше, чем Брюзер мне, но эти фирмы и взваливают на плечи своих юристов тяжкое бремя ненужных светских обязательств.

Не то что у меня. Моя фирма не такая. Я могу носить что угодно и где угодно тусоваться, никто и словечка поперек не скажет. Интересно, как я сам прореагирую, когда впервые увижу, что кто-нибудь из служащих мчится через улицу быстренько насладиться напротив парой танцев живота.

Внезапно я чувствую себя свободным и принадлежащим только себе. Чудесное ощущение независимости охватывает меня, когда дюйм за дюймом я продвигаюсь вместе с потоком других машин. Я могу преодолевать трудности! Могу выжить самостоятельно. Конечно, с Брюзером предстоят и тяжелые времена, но, наверное, работая с ним, я узнаю о законах гораздо больше, чем в обществе благовоспитанных мальчиков там, в центре. Я претерплю насмешки, язвительно-удивленные взгляды и презрительное осаживание со стороны других за то, что, мол, работаю в такой несолидной фирме. Я перебьюсь. И это меня закалит. Совсем недавно, когда я был уверен, что буду работать на старушку «Броднэкс и Спир», а затем у Лейка, я держался слегка высокомерно, так что теперь придется съесть немного дерьма.

Уже стемнело, когда я паркуюсь на Гринуэй-плаза. Большая часть машин исчезла. Клуб «Амбра», через улицу, ярко освещен и уже привлек, как обычно, множество пикапов и взятых напрокат автомобилей. На крыше клуба крутится неоновое колесо и освещает окрестности.

В Мемфисе плотский бизнес процветает бурно, что трудно объяснить. Мемфис — очень консервативный город со множеством церквей. Те, кто хочет получить здесь вотум доверия, должны с готовностью подчиниться строгим моральным принципам поведения, чтобы избиратели их соответствующим образом вознаградили, и я вообразить не могу, чтобы избрали кандидата, проявляющего уступчивость к развлечениям подобного рода.

Я наблюдаю за тем, как из битком набитого автомобиля выгружаются поклонники плотского бизнеса и, шатаясь, входят в «Амбру». Это американец с четырьмя дружками-японцами. Они, несомненно, желают завершить день, полный деловых игр, несколькими стаканчиками спиртного и удовольствием от созерцания силиконовых прелестей по последней американской моде.

Уже играет громкая музыка. Места для парковки быстро заполняются.

Я быстро подхожу к входной двери и отпираю её. Кабинеты пусты. Черт возьми, они, наверное, все сбежали напротив.

Сегодня днем я отчетливо понял, что фирма Дж. Лаймена Стоуна не место для трудоголиков.

Все двери прикрыты и, полагаю, заперты. Никто здесь не верит никому. И я тоже запру свой кабинет.