Золотой грех

Через два часа Шаповалов знал всю историю жизни Бориса Михайловича Давыдова. О том, как умерла его жена, спившись в годы подъема бизнеса мужа в Чите. Веселые застолья и светские приемы не пошли ей на пользу. О том, как Борис Михайлович остался с малолетней дочерью на руках, но так и не женился, отдаваясь целиком строительству своей золотодобывающей компании. Как выросла дочь Юлия, как Давыдов передал ей права собственности, занявшись политикой. Как он стал депутатом Государственной думы, как перебрался в Москву.

Шаповалов, конечно, не верил в чистоту бизнеса Давыдова, но Липатов клялся всеми святыми, что в делах его шефа нет никакого криминала. А потом он стал рассказывать, как построен рабочий день у Давыдова, как много тот работает. Он рассказал, что частенько по вечерам рабочая группа Давыдова, то есть его помощники и консультанты, собирается на квартире у Екатерины Шеляхиной. Это тут недалеко, буквально на соседней улице.

«Вот у бабы работа», — искренне качал головой Липатов…

Олег Михайлович Курносов был капризен в вопросах порядка и чистоты. Это знали во всех офисах филиалов его банка. В дни приезда большого босса дресс-код соблюдался неукоснительно, полы и панели стен сияли стерильной чистотой, а персонал светился улыбками. В читинском филиале банка Курносов бывал реже всего. Но так, чтобы приехал и Курносов, и двое его советников, и руководитель службы экономической безопасности, случалось редко.

Сегодня Курносова ждали с самого утра, но появился он только к одиннадцати часам. Шеф был какой-то расслабленный, вялый. Кажется, даже не выспавшийся. Он вошел в кабинет руководителя филиала, молча махнул рукой, чтобы все освободили помещение, и вяло позвал в сторону коридора:

— Рублев?

Тут же распахнулась дверь и вошел высокий плечистый мужчина с подвижной сильной нижней челюстью и широко посаженными глазами. Было в нем что-то от голливудского актера, только вот глаза портили впечатление. Были они у него серыми, холодными и почти ничего не выражали. И когда он злился, и когда хохотал в голос. Почти змеиные глаза. А вот голос был у Рублева сочный, с язвительными интонациям. Стоило ему с вами заговорить, и сразу становится понятно, что он вас презирает, не любит и что вы ниже его по положению на пару голов. Рублева боялись и недолюбливали во всех офисах.

— Геннадий Васильевич! — пробормотал Курносов, роясь в карманах в поисках сигарет. — Помнишь, мы с тобой разговор вели по поводу буровых «Северянка» и «Медвежья»?

Рублев кивнул и улыбнулся холодной недоброй улыбкой. Он вытащил из кармана зажигалку и щелкнул перед носом шефа. Курносов задумчиво прикурил и выпустил изящную струйку дыма.

— Ну, в общем, приступай, Геннадий, НГДУ-22 созрело. Руководство сильно ошиблось в прогнозах разведки, и новых скважин им в этом году не видать. Сроки по кредиту у хозяина подошли, и больше отсрочки я ему не дал. Так что ни модернизации оборудования, ни новых скважин у него не предвидится. А чтобы он не сглупил и не попросил помощи у кого-нибудь из партнеров, его надо добить. Точно и решительно.

— Значит, пожар? — улыбнулся Рублев.

— Лучше всего, — скривился в ухмылке Курносов. — И причин всегда много, и «Северянка» с «Медвежьей» почти выработали пласты. Невелика беда. Я псов своих озадачил, они уже начинают предварительные оценочные работы. Я тебе потом скажу, кто будет покупать НГДУ, а ты давай там… Только без человеческих жертв, не как в прошлый раз.

— Понял, Олег Михайлович. Сейчас и займусь. А вы куда?

— Не-не, на меня сегодня не рассчитывай. Праздновать будете без меня. Я в геологоразведку, там у меня дела поважнее ваших пьяных девок. Но скажи, чтобы не ужирались. Корпоратив есть корпоратив. И лицо фирмы, и все такое.

— Да я не к тому, Олег Михайлович, — понизил голос Рублев. — Они опять напоминали про решение. Торопят. Им этот регион очень нужен, у них тут все налажено и простаивает.

— Да помню, помню, — вяло поднимаясь из кресла, проворчал Курносов. — Всем не терпится. Скажи, что к осени все решим. Такие дела с наскоку не делаются.

Когда Курносов уже садился в машину, у него зазвонил мобильник.

— Олег Михайлович, это я! — послышался в трубке взволнованный торопливый голос. — Давайте, лучше я к вам приеду. Не надо вам… многие увидят, разговоры пойдут.

— А что такое? — недовольно осведомился Курносов. — Я что, последний человек в Забайкалье? Ртов не позакрываю?

— Не в этом дело… Понимаете, камеральщики [2] закончили обработку данных по указанному вами району. Я посадил на эту тему рябят надежных, не болтливых, но ваш приезд…

— Ладно, понял, — недовольно проворчал Курносов. — Подъезжай куда-нибудь на набережную, что ли. В машине поговорим.

Через двадцать минут в машину к Курносову торопливо сел человек в очках с аккуратно подстриженной бородой. Он вежливо пожал протянутую ему руку и облизнул губы. По этим признакам банкир понял, что геолог сильно волнуется.