Золотой ключ. Том 1

— Раймон, тза'абы разгромлены! Пророк убит, Всадники Златого Ветра рассеяны, Кита'аб сожжен. И это заслуга наших родичей! Племена в таком упадке, что женщине, называющей себя императрицей Тза'аба Ри, никогда не послать их в бой. И у Пророка вот уже сто лет не было потомка по мужской линии. Тза'абы нам не страшны. Их вера умерла, их дух сломлен.

Раймон отлепил от стены затылок и посмотрел на Дэво в упор.

— Откуда ты знаешь? Дэво растерянно заморгал.

— А откуда все мы знаем?

— С чего мы взяли, что не осталось Всадников Златого Ветра, не уцелело страниц Кита'аба? Что не найдется человека, который захочет возродить Тза'аб Ри?

— С того, что… — Дэво осекся. — С того, что минул очень долгий срок.

— Слишком долгий? — Раймон скептически хмыкнул. — Дэво, что значит слишком долгий срок, если речь идет о возрождении святынь?

— Но…

— Дэво, а разве мы не этого добиваемся? Рождаем мальчиков, Признаем их, обучаем и молимся, чтобы когда-нибудь они нам вернули утраченное… Почему бы не предположить, что тза'абы просто ждут, как и мы, когда самый достойный из них предъявит свои права? У них это Пророк, у нас — Верховный иллюстратор. Но разницы между нами нет. Разница лишь в том, что они хотят разрушить Тайра-Вирте, а мы — сохранить.

Эта идея явно не укладывалась у Дэво в голове.

— Раймон, но ведь мы не знаем наверняка. Может быть, это всего лишь домыслы. Пустые домыслы.

— Ну конечно, — легко согласился Раймон. — Эн верро, должно быть, я ошибаюсь. Конечно.

— О Матра, — прошептал Дэво. — О Матра Дольча! Раймон взял Чиеву, поднес к губам, прижал к сердцу.

— Номмо Матра эй Фильхо, пусть это будет всего лишь домыслом.

А все-таки, если его догадка верна. Екклезия — враг, герцог Бальтран окружен злокозненными Серрано, роду Грихальва заказан путь ко двору. Эйха, что же остается? Компордотта? Но поведение, ограниченное жесткими рамками, — разве не подарок для умных, инициативных и беспринципных врагов?

"Мне нужен Ключ”.

Ладонь Раймона сомкнулась на Чиеве. На живом Ключе.

Глава 14

Итак, его вежливо попросили не совать нос куда не следует. И наверное, забыли о нем. Герцог отказал; все остается по-прежнему. Гитанна, скорее всего, уже покинула дворец или покинет в ближайшее время.

Но вопреки желанию отца мир Алехандро изменился. Жизнь не стоит на месте, она берет свое. Жгучее желание, терзавшее тело, удовлетворено. Теперь он знает, как утолять эту жажду, и утолит ее — столько раз, сколько понадобится.

Но с другой женщиной. Такова отцовская воля.

Ухмыляясь, Алехандро проводил взглядом отца. Сильный, широкоплечий, тот размашистым шагом пересекал внутренний двор — его ждали Палассо и обязанности герцога. Ни малейшего признака слабости, поступь легка и пружиниста, мышцы крепки, суставы не хрустят. У отца отменное здоровье, его огню еще гореть и гореть. “А моему? — подумал Алехандро. Он вытянул руки перед собой, осмотрел, повернул и так, и этак. — Есть ли во мне огонь, или всего лишь искорка? И то еле теплится, стесняясь близости отцовского костра?"

— Мердитто, — пробормотал наследник, с кривой улыбкой глядя, как герцог поднимается по ступенькам и исчезает в тени невысокого портала, — он почему-то недолюбливал Портайа Гранда и чаще пользовался боковым входом.

"Да. Главный вход он оставляет пракансийцам”.

Алехандро вздохнул. Итак, он теперь не у дел. Ему запрещено лезть в постель Гитанны и вникать в интриги двора. Не то чтобы он мечтал об интригах, хотя куда от них денешься, живя в Палассо Веррадо, — но нельзя же его отшвыривать пинком, как дворовую шавку. Все-таки в Тайра-Вирте он не последний человек.

Он подбоченился и попытался носком сапога выковырнуть из мостовой булыжник. Получилось. Пинок — и камень защелкал по своим соседям. Алехандро повернулся на каблуках и твердым шагом направился к воротам, вежливо отказавшись от услуг конюха, у которого всегда был в запасе свежий конь для наследника.

— Нет, граццо. Для моего вздорного характера лучшее лекарство — пешая прогулка.

И если отец походя отнимает у сына Гитанну и заодно благословляет его на поиски новой подружки, сыну ничего другого не остается, как искать себе новую подружку.

Алехандро улыбнулся — к нему вернулась уверенность в себе. Между прочим, сегодня Фуэга Весперра, и большинство горожанок — на улицах. Может быть, день окажется не таким уж пропащим.

* * *

Сааведра устремилась к выходу, Сарио шагнул вслед за ней, но тут на его локоть осторожно легла старческая рука.

— Не надо, пусть идет. Для нее моя истина слишком нова, слишком непривычна. Ей нужно время.

Сарио высвободил локоть — для этого не понадобилось усилий.

— Для меня это тоже слишком ново.

— Но ты гораздо любопытнее, чем она, верно? И у тебя есть внутреннее око. — Старик улыбнулся, всплеснув корявыми ладонями в необычном жесте, — было в нем что-то детское, невинное. — Разве любопытство — грех? Нет. Даже я не подозреваю твоих драгоценных Матерь с Сыном в неприятии любопытства… Иначе откуда бы взялось все, за что ты славишь Их Священные Имена: талант, мастерство, извечное стремление к совершенству да в придачу внутреннее око?