Золотой ключ. Том 3

— Я болен, — заявил Никойо, но никто даже не взглянул на него.

— Ты хочешь сказать, что Андрее отравили? — взволнованно спросила Диониса.

Все собравшиеся уставились на нее, а потом на Гиаберто.

— Диониса, — быстро сказал он, — приготовь для Андрее комнату. Ему необходим полный покой. А нам следует послать за санктой.

— Я пойду, — предложил Кабрал.

Так и не пришедшего в сознание Андрее унесли в сопровождении Дионисы и слуги, а старый Дэво отвел Никойо в его покои.

Остальные иллюстраторы толпой отправились в кречетту — ошарашенные и потерявшие дар речи.

Агустин подошел, чтобы рассмотреть Пейнтраддо Андрее. Двадцать лет назад Андрее был красивым юношей; годы жестоко обошлись с Верховным иллюстратором. Агустин слышал, что Диониса и Андрее вместе проходили конфирматтио, но если их и связывали какие-то отношения, то они давно ушли в прошлое из-за властности и амбициозное™ самой Дионисы и возмутительного поведения ее старшей дочери.

Автопортрет выглядел так же, как и вчера или неделю назад.., за исключением, может быть…

— Тио Гиаберто, — сказал Агустин, — взгляните сюда. — Он с нетерпением ждал, пока дядя подойдет к нему. — Если посмотреть внимательно, то можно заметить, что на холсте появились мелкие трещинки, как на очень старых картинах, написанных маслом.

Сначала лицо Гиаберто оставалось равнодушным, как будто он слушал юношу, чтобы только его не обидеть, но потом его глаза сузились, и он приблизился к картине.

— Да. Да! — Голос его дрогнул. — Это не обычные трещины. Портрет написан всего двадцать лет назад, и Андрее сделал его по всем правилам. Он не мог так быстро постареть. — Сцепив руки за спиной, Гиаберто направился к остальным иллюстраторам, и они говорили между собой приглушенными голосами, а потом вернулись в ателиерро.

Агустин, прищурившись, подошел поближе к портрету. У него вдруг возникло ощущение, что это вовсе не трещинки, видимые в разных местах, — на губах и крыльях носа, на веках и воротнике, — а прикосновения кисти или карандашные пометки, загибающиеся и уходящие в сторону… Он тряхнул головой и поспешил за родственниками, нагнав их перед дверью, ведущей в ателиерро.

Вьехос Фратос спорили.

— Как самый старший среди нас…

— Ты больше не можешь рисовать, Тосио. Если Андрее не поправится…

— Матра Дольча, Гиаберто! Ты сказал это лишь потому, что твоя сестра хочет видеть тебя Верховным иллюстратором!

— Эйха! — Агустин вовремя обернулся и увидел, как Гиаберто схватил кресло Андрее, приподнял его и с громким стуком опустил на пол. — Какой смысл продолжать спор? Толпа может в любой момент сжечь Палассо! Моронно! Пока Андрее не поправится, — если он поправится, на что мы все надеемся, — нам следует избрать план действий. Мы должны наладить связь с Палассо, чтобы заранее узнать, собирается ли Великий герцог предпринять жесткие шаги против бунтовщиков. Мы, Грихальва, зависим от благополучия до'Веррада. Мы погибнем вместе с ними или достигнем величия.

Агустин никогда не слышал, чтобы его дядя говорил с такой страстью и в то же время с таким прагматизмом. До сих пор Агустину казалось, что Гиаберто выступал лишь в качестве рупора своей властной сестры.

— Надеюсь, вы не думаете, что толпа способна все уничтожить? — испуганно спросил молодой Дамиано.

— Никойо стал калекой из-за жестокости толпы, — напомнил старый Тосио, его скрюченные пальцы нервно поглаживали трость. — Матра эй Фильхо! Я рад, что уже стар. Новые идеи, разговоры о Парламенте и о том, что подмастерья должны иметь право голоса… Эйха! Ничего хорошего из этого не выйдет. Ничего хорошего. Вы же слышали о том, что произошло в Таглисе и Гхийасе, когда короли вовремя не расправились с вышедшей из-под контроля чернью?

— Замолчи, Тосио. — Гиаберто властно поднял руку. — К лучшему или к худшему, но мы здесь. А поскольку на улицу выходить небезопасно, нам нужно найти способ связаться…

— .с Элейной, — неожиданно прервал его Агустин. Все тотчас посмотрели на него. Проглотив слезы, он подошел к столу. Тяжелая, темная столешница, вокруг которой в течение многих лет собирались на Совет иллюстраторы, помогла ему успокоиться. — Когда Элейна находилась в Чассериайо, она послала мне изображение одной из комнат, и я отправлял ей письма…

Тут все разом заговорили.

Агустин сжал руки, он уже жалел, что открыл рот.

Наконец голос Гиаберто перекрыл шум:

— Что ты делал? Агустин робко улыбнулся.

— Я немного почитал Фолио, раньше времени. Грихальва не раз так поступали. Я не понимаю, почему мне следовало ждать, пока вы меня научите. И… — Он заторопился, потому что иллюстраторы с угрозой смотрели на него. — Элейна в Палассо.

— Но она не обладает Даром. Если б только мы были уверены, что Сарио сейчас в Палассо, если бы нам удалось переговорить с ним…