Золотой конь Митридата

Лаодика закрыла глаза. Длинные ресницы трепетали на мраморных щеках.

— Как это сделать? — прошептали ее сочные губы.

— Сегодня я принесу тебе одно снадобье. — Начальник телохранителей наклонился к самому ее уху. — С завтрашнего дня ты станешь подливать его в еду царю. Он умрет не сразу, сначала заболеет, и на тебя никто не подумает.

Она провела рукой по вспотевшему лицу:

— А если он догадается?

— Никто не догадается, царица, — заверил ее Мнаситей. — Сначала ты покончишь с ним, потом со старшим сыном Митридатом, которого твой супруг уже благословил на трон. Дочерей и твоего второго сына бояться нечего. Ты позаботишься о том, чтобы девочки поскорее вышли замуж и покинули царство, а твой младший очень болезненный, и Аид вскоре заберет его в свое царство без нашей помощи.

— Муж составил завещание. — Лаодика приподняла волосы. — В нем он назначает опекунами сыновей преданных царедворцев. Твоего имени там нет, как и моего…

Мнаситей оскалился, показав белые ровные зубы.

— Завещание можно подделать, — проговорил он и поскреб щетинистую щеку. — Это нетрудно. Ну, решайся.

Она села, белоснежная простыня сползла с тела античной богини. Начальник телохранителей залюбовался ее совершенными формами. Вот это женщина! Только бы она послушала его, только бы избавилась от супруга! Лаодика резко повернулась к нему, и упругая грудь гранатовыми сосками нацелилась ему в лицо.

— Думаешь, я не знаю, что ты тоже заинтересован в его смерти? — ехидно спросила женщина. — Ты и твои друзья давно снюхались с римлянами и мечтаете о времени, когда они поработят и нас.

Мнаситей откинулся на мягкие пуховые подушки.

— Допустим. — В его голосе не слышалось ни капли раскаяния. — Римляне на данный момент самые сильные в мире. Нужно держаться сильных, это известно всем. А твой супруг с полководцем Дорилаком Тактиком собирает новое войско, чтобы, как он говорит, покончить с притязаниями римлян на государство Малой Азии. Поверь, это приведет к тому, что нас действительно поработят. Но если мы встанем на их сторону, то сможем диктовать им свои условия. Ну, соглашайся же, или из царицы превратишься в римскую наложницу.

— Я согласна, — прошептала она. — Я согласна.

— Тогда завтра… — любовник не успел закончить фразу. В дверь покоев тихо постучали. Оба знали, что это опахальщик, преданный царице.

— Приехал ваш супруг, госпожа! — проговорил он.

Мнаситей молниеносно вскочил с ложа:

— Одевайся. Мы не должны вызвать подозрение. В полдень придешь к храму Афины. Я принесу снадобье.