Золотой Крюк

— Девица? С ним крутилась одна, когда он в опере был. Блондиночка в платьице из секонд-хэнда…

— Ну, во первых, это брюнетка. Во вторых, из Таллинна. В третьих, костюмчик на ней был — будь здоров, я разбираюсь в таких вещах, ты же знаешь. Так что это не она.

— И все равно, гнал бы ты этого Чеботарева. У него что, хватает наглости просить у тебя денег после того, что он сделал с твоей дочерью?

— Да он не денег просит, а разрешение на проведение работ. Заводик, который его прибалты присмотрели, к моему тресту относится.

— Вот и гони его взашей! Пусть сам убирается в прибалтику!

— Кажется, это не он тебя бросил, а ты его… — напомнил Бородянский, но увидев, что дочь собирается закатить истерику, сразу проявил готовность сдаться: только скандала после трудового дня ему недоставало.

— Он меня обокрал, погоди, и тебя кинет, — начала, судя по всему, длинную тираду Елена, — а я то смотрю на него в опере — приодетый весь такой, девочку себе завел, мерзавец! Я ему всю душу отдала, а он и в ус теперь не дует! Нашел себе придурков за бугром, теперь на их денежки снова голову поднять хочет? Дудки!..

Бородянский почувствовал, что у него начинает болеть голова, и оборвал дочь на полуслове:

— Кончай верещать! Не собираюсь я давать ему своего согласия, успокойся.

— Я ему покажу прибалтов, он у меня еще милостыню просить будет, — продолжала шипеть, как рассерженная кобра, Елена. Бородянский знал нрав дочери, понял, что разогревать ужин ему теперь некому — у Елены настроение явно не то, еще отравит по ошибке, а домработницу он всегда предупреждал, чтобы уходила до его возвращения — не терпел посторонних в момент вечернего отдыха. Он бы и дочь сплавил, благо у нее была вторая квартира, но пока молчал, стремясь, чтобы ее душевная травма скорей затянулась. "Похоже, ждать этого придется долго", — подумал Бородянский, до слуха которого по прежнему доносился голос Елены — она уже делилась по телефону с кем-то из подруг своими новыми впечатлениями о мерзавце-муже.

Он мысленно обругал сам себя за длинный язык, переоделся и прошел в кухню. В кармане пиджака осталась визитка, оставленная ему Мариной под занавес встречи. А тон, которым она сказала "с нетерпением буду ждать вашего решения"! Ее явно интересовало не только решение о судьбе их проекта.

Бородянский на своем веку повидал немало, и тот факт, что в компании новоявленных бизнесменов оказалась юная, видимо, не очень смыслящая в делах, но зато весьма привлекательная дама, его не удивлял. Так делали часто. "Если они думают, что меня можно провести на такой мякине, то они идиоты, — рассудил Бородянский. Он таких цыпочек при желании мог купить себе вагон и маленькую тележку, еще и прибалтам подарить. И это — не считая почти официальной любовницы, которая у него, как у всякого уважающего себя крупного московского коммерсанта, была давно — надо же было с кем-то показываться на официальных и полуофициальных приемах и тусовках! Хотя, впрочем…

"Что я теряю, если мой отказ передам через нее? — рассудил Бородянский. — Хотят меня поймать, а попадутся сами: я сначала девицу трахну, а потом скажу, что проект не подходит".

Настроение его стало получше, и он в гордом одиночестве уселся за кухонный стол — ужинать.

Примерно в то же время акционеры компании "Золотой Крюк" сидели в кабинете Витька в офисе и пили пакетиковый кофе. Настроение у них было ничуть не лучших, чем в квартире Бородянских. Сотрудники уже разошлись, только Пашку было не оторвать от компьютера.

— Обломчик вышел, — признал нехотя Витек. — Не согласится он. По роже видно было.

— Это из-за меня, — покаялся Чеботарев. — Я ведь на его дочери женат был. Как она меня бросила, он меня и уволил. Не надо было мне к нему идти. Ну кто мог подумать, что он меня ненавидит сильнее, чем любит деньги!

— Он бы все равно узнал, что вы в деле. Ни Виктор, ни я разобраться в тонкостях ТЭО не сможем, — успокоила его Марина. Сергей Степанович улыбкой поблагодарил ее за поддержку, Витек со стороны поглядел на эту пастораль и плюнул с досады.

— Что теперь делать будем?

— Не все еще потеряно, — заверила Марина. — Если Бородянский клюнул на мою приманку, завтра он постарается увидеться со мной тет-а-тет.

— Я категорически против, — сказал Чеботарев, — это же мерзавец, он может начать приставать.

— На это и весь расчет.

— Лучше я заранее набью ему морду.

— Да он же ревнует, Марина, ты не понимаешь, что ли? — вмешался и Витек. — ты лучше не говори при нем такие вещи, а то он инфаркт схватит, и пропустит все самое интересное.

— Между прочим, я могу не только Бородянскому синяков понарисовать, — предупредил Витька побагровевший от смущения и возмущения Сергей Степанович. Тот сделал вид, что испугался, и спрятал лицо руками.

— Мальчики, не ссорьтесь, — сказала Марина. — давайте лучше узнаем, как обстоят дела с деньгами.

Вызвали Пашку, который отчитался: взносов пока немного, тысяч на пятнадцать долларов. Зато проблемы уже появились.