Золотой шар

— А о хабаре слышал?

— Слышал.

— Ну тогда в том смысле, что судьбу, где надо выправляет, — пояснил Бараско.

— Врешь?! — Федор Березин так возбудился, что перестал дрожать, а выбитые зубы у него перестали болеть.

— Поверь мне, друг, он у него есть. Но показывать бессмысленно, потому что опасно. Пусть меня Зона сожрет, если вру!

— Что за военная тайна! — воскликнул Березин. — Мы в одной компании, или нет? А ну покажи!

Бараско вопросительно посмотрел на Костю.

— Ладно, — сказал Костя, — покажу, только не хватай, а гляди издалека.

— А то что?

— А то будет «бо-бо».

Костя не без гордости достал «анцитаур». Он относился к нему, как к личной собаке, которая предана до гроба.

На этот раз «анцитаур» был серым и только с одного бока, обращенного к Косте, стал краснеть — то ли от любви, то ли от обиды.

— Херня! — презрительно оценил Березин. — Камень как камень. Таких на дороге, знаешь, сколько валяется?

— Знаю, — согласился Бараско. — Но именно такого камня ты не найдешь.

— Да что ж в нем такого особенного?! — воскликнул Березин и, изловчившись, схватил «анцитаур».

После этого он сутки валялся без сознания и дергался всеми членами. А очнулся только оттого, что его стали поливать холодной водой из залива. Вода попала в нос, и он чихнул.

— Ну слава богу! — воскликнул Бараско. — Я уже думал, что ты помер.

— Уйди… — попросил Березин, отчаянно чихая. — Уйди! Русские офицеры просто так не помирают.

С этими словами он побежал в ближайшие кусты, спуская по пути штаны, потому что кишечник тоже проснулся и потребовал освобождения.

— Фу-у-у, — с облегчением произнес Березин, выбираясь из кустов и застегиваясь. — А что со мной случилось-то?

— Не надо лапать, чего не велено! — ответил Костя. — Я же тебя предупреждал.

— Подумаешь! — расхрабрился Березин. — Я и не такое видел!

Хотел он рассказать этим простофилям о духе «камбуне» Гайсине, и о том, что они вдвоем вытворяли, но вовремя прикусил язык. Не надо казаться самым умным, подумал Березин, не надо, себе дороже.

— А такое видел? — спросил Бараско, указывая куда-то рукой.

— Такое? — Березин вооружился биноклем. — Так это… это… Это НВО! — вскричал он уверенно.

НВО торчал над сопкой и напоминал аиста, задравшего в небо клюв.

— А что это значит? — спросил Костя.

— Где-то здесь должен быть развернут ЗРДН, или я ничего не понимаю в этой жизни.

— Скорее всего, второе, — ехидно заметил Бараско. — По мне, так это сухое дерево, а не антенна.

— Откуда в тундре деревья? — удивился Костя.

Но Березин уже скользил меж валунами и скалами, как ящерица. Им не оставалось ничего другого, как поспешить следом.

Была ночь, но полярное солнце не закатывалось за горизонт, только приседало и становилось оранжево-красным. От этого на душе было тревожно.

Комплекс С-400 стоял в долине за скалами. Без прикрытия, в гордом одиночестве, явно брошенный на произвол судьбы.

— Стоп! — скомандовал Березин. — Если мы попремся прямо, точно угодим на сигналки или на минные поля.

— В скалах они хорошо заметны, — сказал Бараско, разглядывая комплекс.

Четыре пусковых установки стояли на острове в центре озера. Их контейнеры с ракетами были нацелены в небо. Крышки были закрыты. Единственная дорога, которая вела от острова, упиралась в гору. Лишь редкие полярные ивы маскировали позиции.

Шестигранная ФАР находилась на левом фланге позиций, расположенных подковой. КП, замаскированный сетью, прятался в низине с другого края, ближе к дороге. Четыре балка стояли поодаль.

— Я же на таких служил, — обрадовался Березин. — Здесь должен быть взвод охраны, а подступы должны простреливаться из пулеметов.

— Ага, — согласился Костя. — Вижу ДОТ у воды.

— Я тоже, — сказал Бараско, — только там ничего нет. А шины у половины машин спущены. Похоже, это брошенные позиции.

Поперек дороги лежал ничком труп. Справа от него валялся автомат. Почему автомат-то не забрали? — удивился Костя, с опаской проходя мимо и тут же сообразил, что человек лежит давно: автомат был присыпан пылью, а лица у человека не было — сгнило.

Они спустились к озеру, страхуя друг друга, и чем ближе к нему подходили, тем меньше прятались за валунами. И все-таки не углядели часового в ДОТе.

Березин вскинул автомат в последний момент, но стрелять не стал, хотя, будучи в обличии «камбуна» Гайсина, убивал солдат пачками. Часовой стоял у входа в ДОТ, прислонившись к скату окопа. Казалось, он то ли курит, то ли задумался.

— Эй! — окликнул Березин.

Часовой встрепенулся и посмотрел на Березина, но оружия с плеча не снял. Вместо лица у него была черная маска. Точнее, не маска, а пустота. Но он четко смотрел туда, где стоял Березин, и вдруг сказал:

— Товарищ Чепухалин, не стреляйте…

У Березина отвисла челюсть, на кончике носа от страха повисла капля пота, а шея и лицо стали вмиг мокрыми, хотя ветер дул по-прежнему сильно и даже нес редкие снежинки.

— Откуда ты меня знаешь, боец? — спросил он.

— Как же, мы служили в одном дивизионе. Только я в роте охраны, а вы в технической службе.

— Точно, — растерянно ответил Березин и подумал: да он же читает мои мысли!