Золотой торквес

Там люди-рабы надзирают за еще более закабаленными рамапитеками или извлекают руду из недр. Смогут ли они опознать движущееся по небу пятнышко? Вряд ли, но на всякий случай она сделала невидимым шар, пустив в ход свое иллюзионное рукомесло. Фирвулаги?.. Может, и есть там дикари-одиночки, не пожелавшие почтить своим присутствием Великую Битву, но на такой высоте фирвулаги их не достанут, а телепатический сигнал тоже не сумеют подать: в этом они слабаки. Тану?.. Нет, все тану на Битве. Вся их свора собралась на солончаках Пустого моря…

Вот так-то!

Решение пришло внезапно, благословенное, как второе дыхание; задача нелегкая, даже для нее, при всей вновь обретенной силе. Но ей поможет Стейн. Он был бурильщиком земной коры и наверняка знает строение почвы и зоны геологических разломов.

Она улыбнулась ему. Ярко-синие глаза викинга, невидяще устремленные вперед, каждые пять секунд медленно моргают. Элизабет зорко следит за цикличными ритмами опустошенного, отдыхающего мозга. Фелиция невольно залюбовалась работой великого мастера: все вредоносные узлы серого торквеса надежно отключены, действует лишь инстинкт самосохранения. В подкорке Стейна наблюдаются серьезные дисфункции, но их можно устранить.

А эта малютка?.. Ясное дело, его жена. Фелиция незаметно пробежала по тайным закоулкам спящего ума Сьюки и нашла там глубоко запрятанную мотивировку для Стейна. Ага, теперь он не откажется помочь ей в истреблении тану.

Она снова глянула вниз. Глубокий синий фиорд змеился по древней области, связывающей Европу с Африкой. Эта часть Средиземноморского бассейна сложена сплошь вулканическими породами. К западу от фиорда простираются обширные низины (позднее их назовут Коста-дель-Соль), а среди них – Большое Гнилое болото с массой островов, к одному из которых причалила когда-то яхта Брайана и Мерси. Еще дальше видны пляжи и залитые солнцем солончаковые пустоши. Среди голой пустыни грозно курилось жерло действующего вулкана Альборан. У его подножия зиял глубокий испарившийся бассейн; за вершинами просматривался хребет Кордильер, что соединял два континента узким и обрывистым Гибралтарским перешейком.

Берега фиорда поросли редколесьем. Чем не местечко для привала? Мило и уединенно.

Еще раз обследовав ум Сьюки, Фелиция выудила оттуда несколько простых приемов, необходимых для того, чтобы опустить шар на землю: тепловая коррекция, торможение, подъем вентиляционной решетки, – и добавила к ним собственное управление низкими воздушными потоками, грозившими отнести летательный аппарат в сторону. Туда! В ущелье под прикрытием вулканического утеса. Сквозь золотистую почву пробивается зеленая травка. Дно корзины коснулось этого ковра, чуть вздрогнуло и застыло в неподвижности. Удерживая шар на месте, она дернула за нужный шнур, и избыточный горячий воздух с шумом вырвался из трепещущего алого чрева. Нормальный человек спрыгнул бы на землю, чтобы скрутить и закрепить набухшую оплетку. Фелиция же обуздала ее мастерски приложенной психокинетической силой. Еще одно умственное касание – и опрятно сложенные оплетки и мешок перевесились через борт корзины.

– Просыпайтесь! – звонко крикнула Фелиция. – Завтракать пора!

Брайана заперли в комфортабельном двухкомнатном номере, в башне Гильдии Корректоров. Спальня, углубленная в склон горы, была без окон, зато в гостиной имелся балкон, выходящий на сады, оливковые рощи и пригородные домики, что тянулись от окраины Мюрии до резиденции Бреды у оконечности мыса. Прямо под ним расположена Серебристо-Белая равнина, хотя, конечно, отсюда ему не удастся увидеть Битву: по воздуху до поля километра три, и его заслоняет береговая кромка полуострова. Но чем выше всходило солнце, тем отчетливее представали Брайану отдельные гелиографические вспышки, а налетающий ветер, казалось, доносил отдаленные раскаты грома и музыку.

Доктор антропологии Гренфелл был глубоко разочарован тем, что не посмотрит Великую Битву, хотя и удовлетворился объяснением экзотического красавца Куллукета, заявившего, что ему надлежит сыграть особую роль на завершающем празднестве, поэтому он не должен до срока появляться на сцене. Но какой антрополог не мечтает поприсутствовать на ритуальном действе, и Брайан, чья специализация заключалась в изучении статистики и других не слишком красочных аспектов культуры, был в душе поклонником впечатляющих зрелищ. Ему так хотелось полюбоваться на стилизованное столкновение двух экзотических рас, а вместо этого сиди вот здесь, в унылой монастырской келье, да потягивай разбавленный «Глендессарри», в то время как человеческое и гуманоидное население Мюрии наслаждается спортивной разминкой на искрящихся под солнцем солончаках.

Она проникла сквозь запертую дверь, увидела его на балконе и рассмеялась.

– Мерси!

– О эти глаза! Мои любимые удивленные глаза!