Золотой тупик IV

Предчувствие беды охватывало Луку Матвеевича, ноги сами несли его к курятнику. С колотящимся сердцем он вошёл в хранилище миллионов и остолбенело замер, трясясь, уставился на нелепые пустые, и уже загаженные птицами чемоданы. Он скинул крышку с ларя, петух, запрыгнувший в него, был сбит ударом кулака. Безумными остановившимися глазами Лука Матвеевич смотрел на разорённый схрон и неожиданно завыл, обхватив голову руками. На этот крик раненого зверя вбежала в курятник Нинель, испуганно проговорив:

– Лука…

Он повернулся к ней, жена отшатнулась.

– Тварь, тварь, старая тварь, подох и отомстил мне, – сквозь слёзы выкрикнул Лука и сел, рыдая, на грязный ящик. Куры слетелись в ларь, толкаясь, принялись за трапезу, выл и грыз цепь Тарзан, тихо плакала Нинель, шёл снег.

– – —

Эдди планировал свои дальнейшие планы: пришло время ехать в Пятигорск возвращать долги. Но позвонил Сергей и, тушуясь, сказал:

– Эдос, прости, конечно, но тебе придётся съехать. Понимаешь, свадьба у меня, а денег кот наплакал. Короче, прости ешё раз, дружище, я завтра приеду с покупателем на осмотр квартиры, насчёт оплаты мы с ним уже договорились.

Эдди мгновенно решил, как быть и спросил:

– И какая цена?

– Восемь с половиной тысяч зелёных.

– Серёга, я беру за десять.

– Ты серьёзно?

– Совершенно. Пора мне где-то осесть, Москва мне нравится, стану твоим шафером на свадьбе. Приезжай за деньгами.

Ещё неделя пробежала в оформлении покупки в нотариальной конторе, ещё в каких-то чиновничьих кабинетах, тысяча долларов убежала за скорость оформления. Внезапный звонок Виктора ускорил принятие решений. Виктор радостно орал в трубку: «Эд, Эд, приезжай, Мариша сегодня родила пацана, маленького Эдьку. Обижусь, если не приедешь!»

Сумки с деньгами были подняты в антресоль, с наплечной сумкой он поехал на вокзал. Меланхолия не покидала его, а тут ещё противная и дурацкая мысль стала преследовать его. В голове тревожно зудело, как гул высоковольтных линий: «Уж больно всё как-то легко проходит. Как по маслу всё идёт».

Как все ловкачи он был суеверен и обращал внимание на такие мелочи, которым люди обычно не придают значения.

Глава XXXIII. Холостятское купе, или Охота пуще неволи

Очаровав пожилую кассиршу лишней тысячей рублей, Эдди получил билет в купейный вагон с нижним местом. В купе он вошёл первым, сумку положил в багажный отсек под скамью, бутылку коньяка, лимон и нарезку колбасы на столик. В купе протиснулась троица мужчин, знакомясь с Эдди, шумно стали располагаться. Звучали обычные в таких случаях слова, пошучиванья, переглядывания, настороженное изучение лиц попутчиков под благодушные улыбки.

Попутчиками Эдди были люди немолодые, но и не старые, как говорится, зрелые состоявшиеся мужчины, но уже в той поре, когда затруднительно стать участником Олимпийских игр, на горизонте уже маячит придомовой столик с домино, а в спальне на стуле ожидает уютная байковая пижама и второй год читаемая толстая книга «Былое и думы», писателя случайно разбудившего Чернышевского.

Поезд тем временем набрал скорость, и страстно здороваясь с встречными железными братьями, нёсся между молчаливыми лесами, одетыми в пышные снежные покровы. Попутчики уже переговорили о текущей ситуации в стране и пришли к однозначному консенсусу, обозначив итог полемики непереводимым на другие языки, словом, капец, рассказали уже и еврейские анекдоты, и о Штирлице, Брежневе, Горбачёве и Ельцине. Сидевший напротив Эдди мужчина хитро ухмыльнулся:

– Господа, а не пора ли нам перекусить, как любят говорить сапёры? Мне кажется, что бутылке коньяка Эдуарда очень одиноко.

Попутчики засуетились, выкладывая на столик припасы, один сходил к проводнице за стаканами. Спикер-самозванец оглядел стол:

– Из этого набора закусок и продуктов, пользуясь дедуктивным способом Шерлока Холмса, нетрудно вычислить социальный статус моих попутчиков. В частности, такой аспект, как семейные отношения в текущий момент.

Попутчики весело перемигнулись.

– Я совершенно серьёзно говорю, – продолжил мужчина. – Среди нас два Николая, один рядом со мной, другой сидит с Эдуардом. Поэтому для удобства, того, что рядом со мной я буду звать Николаем Первым, а сидящего с Эдуардом – Николаем Вторым. Не обижайтесь, ваши высочества, один другого стоит. Итак… общий вывод: я утверждаю, что все попутчики, и я в том числе, холосты. Теперь персонально. Только холостяк, давно живущий без семейного уюта и женской заботы, может взять в дорогу две банки консервов «Бычки в томате», половинку ржаного хлеба не в нарезке, варёные яйца и бутылку пива, забыв взять открывалку для консервов и нож. И, кстати, рубашка у вас, товарищ Николай Первый, неглажена, рукава пиджака гармошкой, с засаленными локтями, что говорит о сидячей конторской работе. Вы согласны с моими выводами?