Золотой век империи монголов

Императорский двор в Ханчжоу пребывал в полном смятении. Молодой император, Ду-цзун, правивший с 1264 г., скоропостижно скончался 12 августа 1274 г. Он оставил троих малолетних сыновей. Ему наследовал второй сын Сянь (1270–1323), которому исполнилось 4 года, поскольку его мать, императрица Цюань, была законной женой Ду-цзуна; его старший сводный брат был рожден от наложницы. Тем не менее, реальная политическая власть осталась в руках бабки Сяня, вдовствующей императрицы Се (Се Хуанхоу, 1208–1282).[317] Однако она была уже стара и больна, а в результате политического кризиса 1274–1275 гг., завершившегося падением Цзя Сыдао, круг надежных советников, на которых она могла положиться, заметно поредел. Кроме того, стабильности не способствовали и участившиеся случаи перехода высокопоставленных чиновников на сторону монголов. По мере продвижения монгольской армии к Ханчжоу беспокойство императрицы все больше возрастало. Теперь она была озабочена уже спасением самой династии. Вэнь Тяньсян (1236–1283), к тому времени выдвинувшийся на главные роли в сунской администрации, предложил вывезти императорскую семью из города и отправить ее в более безопасное убежище где-нибудь в южных районах страны.

[318] Чжан Шицзе (1236–1279), самый выдающийся сунский полководец, поддержал предложение Вэня, но вдовствующая императрица, по-видимому, не желала уезжать из столицы. Однако когда войска Баяна подошли к Ханчжоу, она наконец согласилась с мнением приближенных. Братьев императора вывезли из города на юг, но сама правительница и император задержались, чтобы воодушевить местное население.

Между тем армия Баяна занимала один город за другим. В большинстве случаев сунские войска и горожане просто сдавались на милость монголов. Оборона полностью развалилась. Но и при всем при этом вдовствующая императрица желала заключить мир с монголами на равных, не помышляя о капитуляции. 23 декабря 1275 г. она отправила к Баяну посла, пытаясь убедить его прекратить военные действия и обещая взамен выплачивать дань. Однако монгольский командующий был слишком близок к победе, чтобы удовольствоваться такими подачками. Ссылаясь на вероломство, проявленное сунским «двором, задержавшим Хао Цзина и убившим одного из послов Хубилая, отправил китайское посольство обратно.[319]

Подстегиваемый отказом Баяна идти на переговоры, сунский двор решил сделать ему более привлекательное предложение. 11 января 1276 г. условия были уточнены: Сунская империя обязывалась выплачивать ежегодную дань в 250 000 монет серебром и 250 000 отрезов шелка.[320] Однако Баян не соблазнился и этим. Его устраивала только безоговорочная капитуляция. Лишь в конце января, после того, как сунский император признал себя подданным Хубилая, Баян согласился на переговоры. После нескольких безуспешных встреч между представителями обеих сторон вдовствующая императрица передала печать династии Сун Баяну, тем самым символически подтвердив капитуляцию.

[321]

Впрочем, через неделю Баяну стало известно, что Чжан Шицзе сопровождает двух сводных братьев императора в их бегстве на юг. Подчиненные Баяна устремились в погоню, но сунскому отряду удалось избежать преследования.[322]

Монгольский командующий решил на время оставить без внимания очевидную двуличность сунского двора, позволившего бежать части императорской семьи. Поэтому, когда сунский император лично явился, чтобы изъявить свою покорность новым хозяевам города, Баян принял его со всей возможной любезностью. Позднее он отметил, что в результате капитуляции «Юг и Север стали одной семьей».[323] Он поручил своим офицерам провести перепись населения Ханчжоу и поставить на учет все амбары и хранилища. Одновременно он приказал оказывать уважение сунской императорской семье. Баян запретил своим воинам грабить усыпальницы сунских императоров и разворовывать их сокровищницы.[324] Отдав эти указания, Баян вместе с императором и вдовствующей императрицей вернулся на север ко двору Хубилая в Шанду.