Золотой век империи монголов

В первый год после восшествия на трон Хубилай ввел три типа бумажных денег, один из которых продержался все время его правления. Первый тип, называвшийся по-китайски сычао, был обеспечен шелком, а два других — Чжунтун юаньбаочао и Чжунтун иньхо — обеспечивались серебряным запасом. В конечном итоге возобладал Чжунтун юаньбаочао, завоевавший доверие населения.[486] Эти деньги, по-видимому, печатались в большом количестве и широко использовались, так как Марко Поло приводит их подробное описание в рассказе о своем пребывании в Китае.[487] Система действовала без сбоев по крайней мере до 1276 г., отчасти благодаря тому, что Хубилай внимательно следил за объемом печатаемых денежных средств. До завоевания Южной Сун правительство если и увеличивало ежегодное производство бумажных денег, то незначительно. Однако в 1276 г. двор, столкнувшись с ростом расходов на военные походы в Южный Китай и Японию, резко повысил выпуск банкнот.[488] И все же при Хубилае инфляция не выходила из-под контроля.[489]

Правительство оказывало торговцам помощь и другими способами, прежде всего улучшением транспортной системы. Хубилай поощрял строительство дорог, по обеим сторонам которых «сажались ивы и другие деревья, так что их тень падала на дорогу».[490] Кроме того, император обустроил почтовые станции, которые также облегчали торговлю, несмотря на то, что первоначально были предназначены для передачи и доставки правительственной почты.[491] Они служили постоялыми дворами не только для путешествующих чиновников и иностранных гостей, но и для купцов. К концу правления Хубилая в Китае насчитывалось более 1400 почтовых станций, при которых числилось около 50 000 лошадей, 8400 быков, 6700 мулов, 4000 повозок, почти 6000 лодок, больше 200 собак и 1150 овец.[492] Станции значительно отличались одна от другой по степени благоустройства, но в каждой обязательно была гостиница для проезжающих, кухня, общий зал, загон для скота и амбар.[493]

В отсутствие каких-либо помех гонцы, состоящие при почтовых станциях, могли проезжать 250 миль в день, чтобы доставить важное сообщение, а это прекрасный показатель для почтовой службы не только XIII, но и любого другого столетия.[494]

Таким образом, Хубилай содействовал развитию торговли, используя разные приемы и рычаги и демонстрируя свою благосклонность к торговцам, которой он существенно отличался от многих своих китайских предшественников. Свидетельства современников показывают, что он преуспел в своих замыслах: торговля процветала. Например, Марко Поло пишет о том, что в столице «пристают и живут и купцы, и все, кто приходит по делам; а приходит многое множество ради великого хана; и купцы, и другие люди приходят сюда по своим делам, потому что город торговый. <…> Ни в какой другой город в свете не свозится столько дорогих и богатых вещей».[495][496]

По-видимому, при Хубилае свободнее вздохнули и некоторые другие профессиональные группы. Например, при дворе весьма высоко ценилось искусство врачевания. Прагматичные монгольские правители придавали медицине важное значение и ставили ее в ряд самых нужных и привлекательных профессий.[497]

Хубилай, страдавший подагрой и другими заболеваниями, проявлял к врачам особое расположение. На него произвели большое впечатление эффективность лечения и лекарств, назначаемых придворными врачами. В 1285, 1288 и 1290 гг. посланники, отправляемые в Южную Индию, получали задание искать не только ценные товары, но и искусных ремесленников и лекарей.[498] В Кайпине и Северном Китае для нужд императора и придворных, а также лечения простолюдинов были созданы два отдела Гуанхуэй сы («Управления общераспространенного милосердия»), в которых служили по большей части врачи-мусульмане.[499] Другие монгольские должностные лица также обращались к мусульманским врачам, а в придворной библиотеке было собрано 36 томов мусульманских медицинских рецептов. Например, в 1268 г. из Самарканда было привезено лекарство, называвшееся шарбат по-персидски (кит.: шэлибе), которое применялось как слабительное, а также использовалось против колик.[500]

Хубилай учредил Великую палату медицины (кит.: Тайи юань), которая определяла критерии для отбора учителей медицины и надзирала за обучением врачей и подготовкой медицинских текстов.[501] Установления поддерживали высокие стандарты, так как профессия лекаря стала гораздо более привлекательной, чем во времена прежних китайских династий. Врачебное дело было весьма прибыльным, оно доставляло определенное влияние и соответствовало конфуцианским представлениям о праведности и человеколюбии.[502] Кроме того, врачи часто освобождались от трудовых повинностей и прочих служебных и налоговых обязанностей.[503] При государственной поддержке социальный статус врачей значительно повысился.[504]