Золотой век Испанской империи

Хименес де Кесада через своего опытного адвоката Себастьяна Родригеса обратился в Совет Индий – но когда он предстал перед этим августейшим собранием, то встретился с дальнейшими обвинениями в незаконном ввозе в Испанию 150 тысяч песо золотом и в обладании собственным секретным источником поставки изумрудов. К своему изумлению, он обнаружил, что у него имеется огромное число кредиторов, таких как Маркос Гриего, владелец судна, которым воспользовался Педро Фернандес де Луго, или Мартин де Ордунья, управляющий Вельзеров в Санта-Марте{1085}.

В конце концов Херонимо де Сория, дядя Хименеса де Кесады, и Педро Буэно – оба уроженцы Кордовы – предложили за него выкуп, и Хименес де Кесада был выпущен на свободу, по-прежнему владея своим золотом и изумрудами. Вначале Совет Индий решил, что покоритель Боготы должен стать ее новым губернатором. Однако члены совета доктор Берналь и Гутьерре Веласкес (дальний родственник семейства Луго) противились этому назначению, и в результате их позиция получила поддержку императора. Именно в этот момент был поднят вопрос о еврейской крови, предположительно текшей в жилах Хименеса де Кесады.

Как, должно быть, был разочарован наш конкистадор! Он думал, что возвращается домой знаменитым завоевателем новых земель – а обнаружил себя связанным по рукам и ногам мелочными обвинениями. Тем не менее, в его отсутствие эта новая провинция понемногу обретала форму. Санта-Фе-де-Богота получила статус города (для этого в ней должны были иметься восемь советников, два магистрата и констебль), и доминиканцы согласились послать туда своих братьев (первым провинциалом стал фрай Томас де Висенте).

Хименес де Кесада отправился во Францию, предположительно (во всяком случае, так говорили его недруги) для того, чтобы продать там свои изумруды, и не возвращался в Испанию вплоть до конца 1545 года. Там он занялся составлением памфлета «Антиджовио» в защиту Карла V, в котором спорил с итальянским историком Паоло Джовио, собиравшим материалы для собственной исторической книги.

Против Хименеса де Кесады возникали все новые обвинения. Никто не воздавал ему хвалу за покорение богатых земель. Вместо этого он и его брат Эрнандо подверглись порицанию за смерти касиков Боготы и Сагипы, а также другие причиненные индейцам жестокости. В самой Боготе объявился Алонсо Фернандес де Луго в качестве нового губернатора и объявил незаконными как раздачу энкомьенд

, так и раздел сокровищ, предпринятые Хименесом де Кесадой. Он выслал Эрнандо Хименеса де Кесаду в Испанию, а их третий брат Франсиско (присоединившийся к ним, прибыв из Перу) был отправлен туда под стражей. Последовали новые юридические препирания. Однако события в Санта-Марте и Картахене и близко не стояли к тому, что зрело в Кастилии.

Хименес де Кесада подвергся многочисленным обвинениям в связи со своими изумрудами. Перед ним предстало множество свидетелей, среди которых был и его переводчик на плато Чибча – индеец, известный теперь как Дон Гонсало де Уэска и к этому моменту в совершенстве овладевший испанским языком. В свою защиту Хименес де Кесада предоставил любопытный документ – опросный лист, насчитывавший шестьдесят три вопроса. Из вопроса за номером 22 мы узнаем, что касик Богота развязал против Хименеса де Кесады «весьма жестокую войну», а вопрос номер 41 предоставил возможность другу конкистадора, Антонио Диасу Кардона из Севильи, объявить, что Хименес де Кесада «обращался с индейцами нового королевства Новая Гранада поистине очень хорошо, и свидетель ни разу не видел, не слышал и не получал сведений о том, чтобы к индейцам применялись подобные жестокости, помимо военных действий»

{1086}.

Пятого февраля 1547 года судебные разбирательства наконец завершились; Хименес де Кесада был найден невиновным по всем наиболее серьезным обвинениям, выдвинутым против него. По более мелким обвинениям он был найден виновным в том, что одолжил у своих солдат деньги, когда планировал возвращение в Испанию, – «преступление», за которое он был приговорен к выплате 100 дукатов и отставке от занимаемых должностей сроком на один год. За пытки, приведшие к смерти касика Сагипы, с него взыскали еще 100 дукатов и продлили отставку от всех должностей еще на семь лет, прибавив годовую высылку из страны. Обвинение в том, что он бросил двух индейцев на съедение собакам, пока что осталось без обсуждения. Наследники Сагипы получили право возбуждать судебное преследование против Хименеса де Кесады за все неудобства, причиненные им смертью их родственника.