Золотой век Испанской империи

Англичане, с их бело-розовой кожей и вздорным характером, пришлись испанцам гораздо менее по вкусу, нежели английская природа. «Все их праздники заключаются лишь в еде и питье, они не думают ни о чем другом… они варят огромное количество пива и выпивают его больше, чем найдется воды в реке у Вальядолида». На улицах частенько случались ограбления, придворные дамы были «довольно безобразны», у королевы не было бровей и «хотя она и святая, но у нее плохое зрение, а ее голос чересчур груб и громок». Кое-кто из испанцев высказывался в том смысле, что «скорее предпочел бы находиться в толедских трущобах, чем гулять по Амадисовым лугам»{1337}. Король, по их мнению, поступал «подобно Исааку, позволяя принести себя в жертву по воле своего отца»

{1338}.

Затем, в ноябре, Мария и Филипп возглавили объединенное заседание английского парламента, на котором было узаконено восстановление согласия с Римской церковью. Не забывал Филипп и о делах империи. Так, в Лондоне он организовал комиссию из двенадцати человек, куда входили неблагонадежный фрай Бартоломе де Карранса и фрай Бернардо де Фреснеда, для обсуждения вопросов энкомьенды. Он сообщил отцу, что по его мнению, они должны согласиться выдавать энкомьенды

в вечное пользование.

Однако не все в Лондоне было безоблачно: 1 февраля 1555 года в Англии была сожжена на костре первая жертва религиозных преследований. Многие из испанцев были в ужасе. Посланник в Лондоне Симон Ренар писал Филиппу: «Я не думаю, что будет хорошо, если Ваше Величество позволит проведение дальнейших экзекуций»{1339}. Однако принц не имел власти над английскими церковными судами, хотя и побудил своего духовника фрая Алонсо де Кастро – францисканца, на которого была возложена миссия духовно наставлять принца-регента с 1553-го по 1556 год, – прилюдно осудить в своей проповеди от 10 февраля английских епископов за сожжение протестантов. Эта инициатива исходила от лорда-канцлера Стивена Гардинера, возродившего статут 1401 года, направленный против ереси. Интересно, что он же в 1530-х годах наряду с Ричардом Сэмпсоном и Эдвардом Фоксом опубликовал акты в защиту развода короля Генриха и королевского главенства над церковью{1340}.

1555-й стал годом начала конца Карла как императора. Двадцать второго октября в Брюсселе он назначил Филиппа магистром ордена Золотого Руна. Тремя днями позже, созвав представителей нидерландской знати, Карл объявил, что отрекается от власти над Бургундией и Нидерландами (при поддержке принца Оранского) в пользу своего сына. Филипп приехал из Англии. Карл произнес речь в элегических тонах, вспоминая свои путешествия, невзгоды и триумфы. Вероятно, в этот момент в его памяти вновь возникли образы Лютера в Вормсе, папы Адриана VI во Фландрии, а также счастливые сады его детства в Мехелене, где он гулял со своей умной теткой Маргаритой. И разумеется, он вспомнил о своих встречах с Кортесом и Писарро в 1529-м, с Магелланом в 1522-м, с королем Генрихом VIII в 1520-м и 1522-м, а также всех членов блистательного нидерландского двора, которые сопровождали его во время его первого визита в Испанию в 1517 году, первое место среди которых занимал Шьевр.

Он напомнил своим слушателям о своих десяти приездах во Фландрию, девяти путешествиях в Германию, шести периодах пребывания в Испании, семи поездках в Италию, четырех – во Францию, двух – в Англию (чтобы повидать Генриха VIII, которым он вначале восхищался) и двух в Африку, не говоря о нескольких турне по Средиземноморью: о своих непрестанных скитаниях, позволивших ему по меньшей мере узнать все таинственные закоулки его европейской империи, так же как его предки знали свои испанские владения{1341}. Во время этой речи его окружали рыцари Золотого Руна, Филипп, его царственные сестры Элеонора и Мария (обе бывшие королевы), молодой Фердинанд Австрийский[189]

, Кристина Лотарингская[190] и Эммануэль-Филиберт, новый герцог Савойский. Именно он представил императора. Затем Карл рассказал о своей жизни и о том, как во всех своих начинаниях он, по-видимому, потерпел поражение. После этого он перешел к похвалам в адрес Филиппа. Многие слушатели плакали.

Мария Венгерская также отреклась от Нидерландов. Она вместе с бывшей королевой Франции Элеонорой собиралась последовать за Карлом в Испанию, взяв с собой свою замечательную коллекцию картин, книг и гобеленов (многие из этих произведений искусства в конечном счете оказались в Прадо).

В начале 1556 года Карл отрекся от Кастилии и Арагона, а позднее в этом же году, письмом от 12 сентября, передал своему брату Фердинанду имперский трон. Впрочем, до февраля 1557 года курфюрсты не соглашались принять его отречение и возведение на престол Фердинанда.