Золотые пилигримы

Как-то раз он проснулся посреди ночи в каком-то подозрительном пентхаусе и долго бродил по огромному залу, в котором из всей мебели была только кровать. На ней, раскинувшись морской звездой, безмятежно посапывала огромная афроамериканка. Панорамные окна без занавесок наполняли пространство ледяным серебром предрассветного сумрака. Не найдя своей одежды, Игорь намотал вокруг бедер валявшуюся на полу простыню и неуверенной походкой направился к стеклянной лестнице, спускавшейся откуда-то сверху. Ему хотелось вспомнить, как он сюда попал и был ли у него секс. Запоздалое предупреждение о неизлечимости ВИЧ-инфекции взорвалось у него в голове, причиняя неописуемые страдания, удесятеряемые страшным похмельем. Обойдя всю тысячу квадратных метров и не встретив ни единой живой души, он немного успокоился. Единственной проблемой было полное отсутствие его одежды и похмельная амнезия. Отсутствие средств связи с внешним миром подчеркивало нелепость происходящего. Спустившись обратно, он присел на краешек кровати и с любопытством принялся разглядывать представительницу другой расы. Девушка была по-своему красива, даже чрезмерно мощные ягодицы почти не портили общего впечатления. Будить или не будить? Вопрос сейчас состоял именно в этом. Все за и против неоспоримыми аргументами чередовались в голове Низовцева. «Что благородней духом? Свалить отсюда побыстрее и не испытывать судьбу?» – перевод Гамлета в исполнении Пастернака всегда казался ему наиболее поэтичным, тем не менее, учитывая непосредственные обстоятельства, он решился на некоторую вольность в его изложении. Женской одежды, как и его собственной, нигде не наблюдалось. Девушка, скорее всего, была такой же жертвой злой и нелепой шутки, как и он сам. За окном почти рассвело, и последняя звезда исчезла, уступив место кроваво-оранжевой полосе солнечного света, словно бритвой, разрезавшей всю линию горизонта.

«Окна выходят на восток… Где я это слышал?» – спрашивал он себя, обхватив голову двумя руками и монотонно покачиваясь из стороны в сторону.

«Подонок Сивцов!» – догадался Низовцев и дальше уже не волновался.

Саша Сивцов был совсем молодой балбес, сын одного московского тайкуна[16]. Совсем недавно он хвастался, как они с парочкой таких же обормотов устроили кастинг молоденьких девиц на должность секретаря. За неимением собственного офиса они провели его в пентхаусе, который компания его отца давно и безуспешно пыталась продать. Все детали планировки в точности совпадали с описанием двухэтажной западни для провинциальных дурочек в передаваемых из уст в уста историях о том, как повеселились Саня Сивцов и его друзья…

Мозги рейдера работают не совсем так, как у остальных людей. Это неоспоримый факт. Не прошло и трех минут, как план по отжатию пенты был сформирован и утвержден. Правда, не очень хотелось делиться барышами с продолжавшей посапывать рядом женщиной, но такие меркантильные вопросы, как правило, откладывались им на потом и решались всегда с выгодой для себя.

Этот случай стал поворотным моментом, после которого Игорь вернулся в строй, немного постаревшим и, как следствие, более осторожным человеком. С пентхаусом все прошло как по маслу: когда разъяренный папаша в окружении охраны прибыл на разборки, его встретил немолодой уже адвокат в очках и с бабочкой. Его клиентка, нубийка по происхождению и россиянка по паспорту, предъявила бумаги, прошедшие все необходимые процедуры регистрации. Расчет, произведенный в наличных долларах между ней и Сашей Сивцовым, вызывал определенные сомнения, но к этому моменту на несчастного юношу свалилось столько невзгод, что старший Сивцов, почувствовав запах жареного, предпочел отступить.

Схема Низовцева была проста и изящна: купив за копейки персональные данные у охраны здания, он собрал пул из нескольких десятков девиц, готовых предъявить обвинения веселой компании молодых пижонов, пригласивших их на кастинг и вымутивших в итоге бесплатный секс. Достичь договоренностей с девицами, опасавшимися мщения со стороны богатеев, стоило несколько дороже, чем все остальные манипуляции, но вырученные деньги от продажи отжатого имущества на несколько порядков превысили вложения.