Золотые слезы

— Меня это не волнует. Я никому не позволю одурачить себя, как когда-то отец одурачил нашу мать. Никто не посмеет унизить меня и причинить боль. И знаешь почему, Брендан? — Девушка лукаво улыбнулась. — Потому что я никогда никому не предоставлю такой возможности. Потому что я разбиваю их сердца, притворяясь влюбленной, а сама смеюсь, глядя в похотливые глаза, и знаю, что им никогда не добиться своего. Можешь считать меня холодной, но я горжусь тем, что мое сердце принадлежит только мне, и ни одному мужчине не удастся в него проникнуть, каким бы коварством он ни отличался. — Mapa перевела дух, разглядывая свои руки, обветренные и покрасневшие от холода. — Мы можем оскорблять друг друга до бесконечности, однако это ничего не меняет. У нас не осталось денег на жизнь в твоем чертовом Сан-Франциско. Или ты думаешь, что мы действительно будем ходить там по россыпям золотых самородков, отшвыривая те, что помельче, и выбирая самые крупные? — саркастически поинтересовалась она.

Брендан задумчиво пощипывал бровь. Mapa хорошо знала этот его жест, который означал, что брат мучительно подыскивает слова, чтобы убедить ее в том, в чем сам совсем не уверен.

— Зачем ты это сделал, Брендан? — устало спросила она. — О чем ты думал, когда ставил деньги на карту?

— Я не мог упустить шанс поправить наше положение. Я должен был так поступить, Mapa. Деньги таяли на глазах, — умоляюще произнес Брендан. — И потом… иногда в меня словно бес вселяется. Ничего не могу с собой поделать в такие минуты. Мои руки сами тянутся к картам, и я не могу сдержаться, поскольку уверен, что на этот раз обязательно выиграю. Это похоже на какую-то лихорадку… — в смятении говорил он. — Если бы я тогда выиграл!.. Дела наши были плохи, так как билеты и снаряжение обошлись в такую сумму, на которую я никак не рассчитывал. Все словно с ума посходили! Ну что же мне оставалось делать? Мужчина может позволить себе рискнуть ради своих близких.

— А как быть с О'Флиннами? Они могут себе позволить жить дальше, или прикажешь им умирать с голоду? — Слова, как пощечина, прозвенели в тишине каюты. — Выходит, ты проигрался и снова взялся за скрипку. Означает ли это, что мы возвращаемся на сцену?

— В некотором роде да, — кивнул Брендан. — Помнишь, того испанца?

— А какое отношение он имеет к нашим делам? — подозрительно поинтересовалась Mapa. — Не нравится он мне.

— Нравится или нет — это не важно, — усмехнулся Брендан. — Дон Луис — наша единственная надежда. Кроме того, я должен ему деньги.

— Нет! Ради Бога, кому угодно, только не ему! — воскликнула Mapa. — И что этому испанцу нужно от нас?

— Дело в том, — ответил Брендан, потирая руки и стараясь согреться, — что этот джентльмен оказался в определенном затруднении. Присядь и выслушай меня внимательно, — все больше воодушевляясь, заговорил он.

Mapa послушно присела на край койки, не спуская глаз с брата, меряющего шагами каюту.

— Дон Луис калифорниец, владелец ранчо. Так вот, ему нужна наша помощь в одном деле. История довольно запутанная… он упоминал каких-то именитых господ… но это несущественно. Важно то, что без нашей помощи ему, похоже, не обойтись. Речь идет о его имущественных спорах с кем-то из богатых соседей.

— Насколько я помню, О'Флинны еще никогда никому не помогали выбираться из затруднительного положения, — недоверчиво заметила Mapa, наблюдая за тем, как брат наливает себе в бокал виски из уже наполовину опустошенной бутылки. — Скорее наоборот, любой, имевший с ними дело, попадал в затруднения. И потом, объясни, пожалуйста, что такое ранчо?

— Поместье, огромное поместье. С его слов я понял, что оно такого размера, каких в Англии просто не бывает.

— И ты думаешь, что это правда?

— Послушала бы сама, что говорил испанец, и у тебя не осталось бы ни малейших сомнений в его искренности, — восхищенно ответил Брендан. — И знаешь, что я еще понял, Mapa? Они у себя в Калифорнии все делают с размахом. Еще бы, если у каждого поместье в сто тысяч акров! Это, пожалуй, побольше, чем все графство Галуэй!

— Зачем одному человеку столько земли? — удивленно поинтересовалась Mapa.

— Черт его знает! — ответил брат, — Быть землевладельцем почетно и прибыльно. Ты всегда сможешь сделать со своей собственностью все, что угодно — продать, сдать в аренду… И здесь, поверь мне, достаточно свободных земель, чтобы О'Флинны могли взять себе кусочек.

— Правду или нет сказал дон Луис, но мне эта затея не нравится, — заметила Mapa:

— Если человек лжет, я вижу это сразу. Дон Луис богат и благороден, ему незачем водить нас за нос.

— Тогда зачем мы ему понадобились? — спросила Mapa, не в силах побороть любопытство.

— Дон Луис объяснил, в чем дело, хотя все детали мне пока не известны. Он не может заключить какую-то сделку, пока не будут выполнены условия давнего соглашения, касающиеся одного маленького обстоятельства, — с улыбкой сказал Брендан, и на щеках у него появились трогательные ямочки.

— Что-то ты темнишь. Не нравится мне это, — нахмурилась Mapa.