Золушка по имени Грейс (СИ)

Вторая работа иногда была, иногда нет. Сейчас я по ночам ходила убирать и мыть два подъезда в шикарной элитной новостройке. По два часа на подъезд. Хорошее, кстати, место. Платили нормально и вовремя. Так что ипотеку я погашу лет за шесть, не больше.

Вот в первом, уже намытом, подъезде этого дома я и получила по голове. До сих пор любопытно, какой сволочи понадобилось убивать поломойку?

Глава 2

Я то ли спала, то ли нет. Ни верха, ни низа не существовало. И голоса я слышала не отчетливо. Бубнят что-то над ухом. Только в конце несколько фраз поняла.

— Так, а эту куда? Ты же видишь, она не тянет бытиё?

— Ну, возвращать её бесполезно, сожрут и растлят, сам видишь. Её ни статус не спасет, ни магия. На перерождение, больше некуда…

— Грейс! Греееейс! Ты проснешься или нет, коровища ленивая? Не такой уж у тебя ушиб, чтобы валяться, когда зовут. Вставай, я тебе приказываю!

Интересно, это кто у нас такой безмозглый? Что-то проснуться не получается. Но за приказ — могу и в табло дать. Я, и правда, многое умею.

Меня начали трясти. Боже, может я на работу проспала? Глаза всё же пришлось открыть. И снова закрыть. Я точно не готова это видеть.

Трясти начали сильнее:

— Вставай! Я видела, что ты не спишь!

— Убери руки, оторву к чертям, — я даже не злилась. Мне просто нужно было несколько мгновений на осознание ситуации. Если мне не мерещилось, а скорее всего — нет, я к галлюцинациям не склонна, значит, я была в очень странном месте. Молчание и топот. Эта, которая трясла — сбежала.

Издалека слышался возмущенный вопль:

— Маааама!! Мамаааама! Она не встаёт!

Батюшки, сколько экспрессии-то!

Я помнила удар по голове и стремительно несущиеся мне в лицо ещё влажные после мытья ступени. Но комната, где я очнулась, — точно не больница.

Лет сто пятьдесят-двести тому назад такая комната могла принадлежать светской красавице. Сумасшедшей красавице.

Три французских окна в пол. С пыльными, местами драными голубыми бархатными портьерами. Кровать, та самая, на которой я лежала, огромная, с грязным бархатным балдахином в цвет штор. Одна подушка и засаленное одеяло с торчащими перьями. Канделябр на шесть свечей стоит на страшной табуретке. Такими меблировали кухни в России после войны. Я даже видела как-то пару таких вживую. И не свечи в канделябре, а светящиеся палочки. Поди, энергосберегающее что-то. Вон как экономят: две штуки всего. Ближе к дверям — роскошная напольная жирандоль вообще без свечей. Псише, грязное, мутное, в затейливой раме с остатками позолоты. Перед псише — очаровательный пуфик с драным голубым атласом на сидении. Дальше по стене дверь. За ней потрясающей красоты резной шкаф с кучей ящичков, часть ручек утрачена. Срочно нуждается в реставрации. У окна — секретер с обломанной ножкой, для устойчивости вместо ножки подложены несколько толстенных книг. Похожи на старинные альбомы. Но точно не сказать: так всё тщательно пылью усыпано. Элегантная козетка. Целая, для разнообразия. Очевидно, чтобы не выбивалась из общего интерьера, на неё взгромоздили кофейный столик. Люстры нет, вместо неё — крюк, как намёк, что должна бы быть. Лепнина местами обвалилась, но дивно хороша. Похожий рисунок лепнины я видела в Эрмитаже. В интернете, естественно.

Подошла к псише и рукой смахнула пыль. Страха я не испытывала. Даже не знаю, почему. Так-то уже стало понятно, что я попаданка, но отражение в зеркале меня напугало. Подросток. Лет пятнадцать-шестнадцать. Обычное лицо, немного прыщиков, темные волосы. Неопределенный какой-то цвет. Ни тебе талии сорока сантиметров, ни бюста третьего, а лучше — четвертого номера. Ни прекрасных голубых глаз. Подросток, это значит, что в любом мире я не самостоятельная личность. У меня есть или родители, или опекуны. Ничего хорошего в этом нет. Я давно привыкла жить сама и по своим правилам. Ну, надеюсь, хоть мир не придётся спасать.

Я нервно хихикнула. Естественно, попаданские романы я читала. Точнее, слушала. У меня вообще привычка держать наушник наготове. Полы-то точно с ними легче мыть. Кстати, я пухленькая. Не сказать, чтобы прямо жиробасина, но сальдо есть. Да и вся какая-то квёлая и мягкая, как желе. В нормальном мире я, может, и не красавица, но за собой всегда следила. По мне, так лучше никаких красок, но хороший крем и регулярный уход. Я себе лучше футболку лишнюю не куплю, но руки должны быть в порядке. Перчатки резиновые не дураки придумали. И, при всей своей общей жмотистости, на хороший маникюрный набор я разорилась. А тут ногти обгрызенные. Просто — фу! Чёрт, у этой девочки даже расческа в пыли. Ну как так можно-то? Немного болела голова. За ухом с левой стороны я нащупала приличных размеров шишку. Ноги мерзли на обшарпанном, когда-то роскошном паркете.

Кстати, девица, которая сбежала к маме, как раз была блондинка с небесными глазками. Ну и где они все?