Золушка с Чистых прудов

Конечно, спектакль не подан, как это делается в теперешнее время, рекламы нет никакой, да и фото из этой постановки на стенде театра такие незаметные, а моего большого портрета вообще нет ни в одной роли, как будто меня и нет в театре… Но сетовать на это всерьез не хочется. Значит, так считают нужным или просто лень что-либо делать. Ведь относятся ко мне внутри театра все очень хорошо, и я чувствую себя, как в родной семье. Иногда на мой вопрос, почему нет сборов, отвечают, что тема стареющей актрисы, выброшенной из жизни, борющейся из последних сил за полноценную жизнь, никого особенно не волнует. А мне кажется, что это общечеловеческая тема – конец жизни человека. Ведь он будет у каждого, и как принять этот конец? Как жить в ожидании конца? Разве это не тема искусства? Мне не нравится название нашего спектакля, и я робко возражала против него. «Ждать?!» – в этом резком слове есть какая-то необаятельная жесткость. Я бы сама не пошла на такое название. Ведь спектакль с чудесной задумчивой музыкой композитора Затикяна, с таинственными, скупыми, но выразительными декорациями – на почти пустой сцене причудливо сплетаются прозрачные серебристые занавеси, похожие и на занавес сказочного спектакля, и на огромную серебристую паутину на пустом чердаке. Художник спектакля Акимова создала обстановку, лишенную быта; это нищета, возведенная в поэзию.

Но самое главное в нашем спектакле – это психологические переливы чувств, от тихого отчаянного одиночества до исступленного крика протеста, от насмешки над актерскими привычками быть в центре внимания до тонкой искренности переживаний ролей, которые в душе смешались с подлинными чувствами самой Элизабет Мадран.

Возвращаясь домой с букетами цветов, я никак не могу понять, почему зрителей так мало? Если бы спектакль провалился, мне было бы легче, но когда слышишь похвалы, о которых можешь только мечтать, когда чувствуешь напряженную тишину зала, а потом взрыв аплодисментов, то это противоречие начинает мучить.

И все-таки пусть будет мало зрителей. Но прожить на сцене судьбу сильного и очень несчастного человека и унести после спектакля в душе веру в то, что есть на свете любовь, есть мечта и есть искусство, – это огромное счастье в наше холодное, циничное время.

Забегая вперед, скажу, что в итоге этот спектакль у нас сняли, но он был возобновлен в театре «Модерн». Его режиссер Светлана Врагова поверила в эту постановку и взяла ее к себе. Спектакль сменил название на «Однажды в Париже» и имеет там необыкновенный успех – всегда аншлаги. Правда, зал сам небольшой, человек на сто, но как радостно, когда он полон.

Иллюзия счастливой жизни

Верните мне мою душу.

Я боюсь, что она мне понадобится

Ж. Ануй

В спектакле «Орнифль» у меня небольшая роль, но очень мной любимая, как и сама постановка. Это пьеса Жана Ануя, которую у нас ставил Сергей Арцибашев.

С самого начала наших репетиций меня поражало то, что великолепный, талантливый, ироничный Александр Анатольевич был удивительно старательным исполнителем у режиссера, который работал с ним влюбленно, вдохновенно и очень подробно. Он тихо ему одному что-то говорил, а иногда Ширвиндт так же просто и доверительно предлагал что-то режиссеру. И в результате и роль главного героя, и весь спектакль стали любимыми и у актеров, и у публики.

Главная тема спектакля заявлена очень четко: человек должен быть ответствен за собственную жизнь и жизнь живущих рядом с ним людей. Герой Ширвиндта – известный поэт, относящийся и к своей профессии, и к жизни цинично; он продешевил свой талант в погоне за славой и красивой жизнью. Будучи женат, всегда грешил, вел свободный образ жизни, ни о ком не думая, желая нравиться многим женщинам и ломая их судьбы.

Есть тысячи семей, в которых женщина по-своему несчастна. Она чувствует, что муж ее не очень любит, но дом налажен, внешне – абсолютно благополучная семья, и каждый поддерживает эту иллюзию в глазах друзей, знакомых и незнакомых. В общем, видимость богатого счастливого дома. Такой я представляла себе семейную жизнь моей героини с Орнифлем. Вскоре после свадьбы он стал ей изменять. Я думаю, что она очень любила своего мужа и тяжело перенесла, что он оказался не тем идеальным возлюбленным, каким, наверное, чудился ей до вступления в брак. И чтобы быть женой такого человека, надо иметь и мужество, и терпение, и веру в то, что подобное ей предназначено.