Золушка в бикини

— Хороша! — умилился Леня. — Хороша, аж слезы душат!

Вот трехлетняя серьезная личность с белым бантом без улыбки смотрит в объектив.

Вот Лоле лет пять, она с видимым отвращением держит на коленях огромного плюшевого медведя — видно насильно заставили взять. У Лени и у самого где-то валялась фотография с точно таким же медведем, они ожидали детей в любом мало-мальски уважающем себя фотоателье.

Дальше первоклассница с букетом, потом на море, уже в купальничке, как большая. Потом какие-то родственники, потом Лола в пионерлагере — куча одинаковых детей в шортах и кепочках И наконец Лоле лет двенадцать, смотрит уже кокетливо, глазами стреляет.

У девочки на снимке были короткие, чуть вьющиеся волосы, у Лолы — два задорных хвостика. Леня мысленно пририсовал на газете два хвоста, получалось, что Лолка и неизвестная наследница миллионера и вправду здорово похожи.

В совокупности с фразой, вырвавшейся у пьяного Бузинка, это нельзя было посчитать простым совпадением. У Маркиза появилась рабочая версия.

Допустим, вокруг наследства покойного миллиардера и этой девицы вертелись какие-то криминальные личности, которые решили обдурить девушку и прибрать денежки к рукам. Что-то у них не заладилось, и тут очень кстати они видят Лолу по телевизору (вот дурища-то, вздохнул Леня, тысячу раз говорил ей, что в их ситуации чем меньше светиться, тем лучше. Так нет же, как медом ей там намазано! Ох, Лолка, тщеславие тебя погубит!).

Тут Леня спохватился, что Лола в беде и как бы не накаркать чего-нибудь еще хуже.

Он оставил Пу И разбираться с газетой, а сам удалился в свою комнату и сделал несколько звонков. Через пятнадцать минут он уже знал, что третьего дня и вправду приехал в Петербург адвокат из Штатов мистер Роберт Грин и остановился в том самом отеле, где проживал Андрей Зайковский, в «Каскад-паласе».

Нисколько не удивившись такому обстоятельству, поскольку Петербург — город маленький и хороших отелей в нем раз-два и обчелся, Леня решил, что ему потребуется профессиональная помощь.

Он достал свою знаменитую записную книжку.

Леня Маркиз не был ретроградом и охотно пользовался всеми достижениями прогресса, от современных средств прослушивания до электронных отмычек. И, разумеется, он вполне сносно умел работать на компьютере и часто обращался за сведениями в Интернет. Но самые нужные данные, адреса и телефоны людей, чьими услугами он пользовался при проведении своих операций, Маркиз хранил в старой, потрепанной записной книжке. Может быть, это объяснялось его сентиментальностью, может быть, некоторым недоверием к технике — известно же, что есть умельцы, которые что угодно могут скачать из чужого компьютера.

Конечно, все записи в Лениной книжке были зашифрованы, и посторонний человек никогда бы в них не разобрался. Впрочем, в руки постороннему человеку эта книжка никогда бы и не попала. Один-единственный раз она случайно оказалась в лапах четвероногих террористов — Аскольда и Пу И, звери потрепали драгоценную книжку, что закончилось, разумеется, грандиозным скандалом. После этого Леня обращался с ней еще более бережно.

Итак, Леня достал свою записную книжку и пролистал ее страницы до буквы "М".

Здесь, среди прочих не совсем понятных записей, было мелким отчетливым почерком вписано имя Маргарита. Против этого имени стояло несколько букв и цифр, которые никому, кроме Лени, ничего не говорили. Сам же Маркиз легко прочитал эту запись.

Маргарита, точнее, Маргарита Павловна, была старой театральной актрисой, последовательно прошедшей все стадии сценического старения. Когда-то она играла роли юных девушек, наивных и невинных, потом, после тридцати, перешла на амплуа их старших сестер. Отработав в этом амплуа еще лет пятнадцать, Маргарита Павловна сделала очередную уступку возрасту и согласилась на роли матерей. Она не была знаменита, кроме того, у нее был чересчур мягкий и незлобивый для театра характер, поэтому она не вела себя, как многие капризные актрисы, которые и в пятьдесят лет соглашались только на роли Джульетты и Офелии. Роль «благородной матери» подошла Маргарите Павловне как нельзя лучше — она выглядела очень достойно и респектабельно. Однако в театре слишком многое зависит от умения интриговать, а Маргарита Павловна была его начисто лишена, и как только подошел пенсионный возраст, ей пришлось покинуть родной театр. При этом она очень скучала по сцене и охотно соглашалась помочь Маркизу, когда ему нужна была актриса соответствующего возраста и внешнего вида.

Набрав номер телефона, Маркиз с радостью услышал знакомый жизнерадостный голос.

— Маргарита Павловна, узнаете? — обратился он к старой актрисе.

— Ой, Ленечка! — обрадовалась та. — Как я рада вас слышать! Просто так вспомнили старуху или по делу звоните?

— Честно говоря, есть для вас небольшая работа.