Золушки нашего Двора

– Она омыла слезами мое бедное тело и отпустила мне все грехи! – счастливо засмеялся Дрюня. – И пообещала мэтру, измученному должностными обязанностями, ухаживать за мной ночь до утра! Правда, спустя пару часов мы все же уснули – эти, знаешь, игры в помощницу целителя очень утомляют! Но самое главное – она меня простила, братец! И вещи обещала в наши покои вернуть! «Раз Бруни тебя, шалопая, простила, то и я смогу»! Так она сказала… и давай меня целовать!

– А я рад, что вы помирились, – не глядя на него, сказал король, – правда очень рад!

– Спасибо, – искренне улыбнулся Дрюня. – Но скажи мне, твое окосевшее от недосыпания величество, отчего ты не спишь?

Его величество достал из ящика бюро зеркало на длинной ручке, внимательно оглядел свое утомленное лицо и обиженно заявил:

– Все нормально у меня с глазами, братец, это у тебя чего-то не то.

Он кинул зеркало обратно.

– Тебе, Дрюня, признаюсь – я пытаюсь решить одну дилемму… Арк наконец женится, а значит, становится полновластным наследным принцем. Вот я и подумываю – то ли отстраниться от дел и уйти в монастырь, то ли, наоборот, жениться и нарожать еще кучку Ласурингов… В любом случае, это будет означать «пожить наконец для себя»!

– Же… жениться? – заикаясь, переспросил Дрюня. Еще не сошедшая с шута токсичная бледность тут и вовсе позеленела. – На Агнушке, что ли? Пресвятые тапочки! Пожалей народ! На ее тряпки третья часть валового внутреннего дохода страны уходит!

– Знаю! – поморщился король.

– А потом она, из свойственного ушастым высокомерия, захочет видеть на троне своего отпрыска, а не Арка!

– Знаю, – вздохнул Редьярд.

– Я не говорю уже о политической подоплеке! Лималль находится под протекторатом Крея… Нашему народу вряд ли придется по нраву королева с той стороны!

– ЗНАЮ! – рявкнул его величество. – Оттого и раздумываю.

– Да тут и раздумывать нечего! – помрачнел шут и поднялся. – Пойду я, пожалуй, братец, не буду тебе мешать! А ты подумай еще… Хорошенько подумай! Эх!

Махнув рукой, он вышел, все так же кутаясь в простыню и изображая приведение. Из затихшей утробы дворца донесся его тоскливый вой.

– Дурень… – пробормотал Редьярд, вставая. Подошел к окну и распахнул створки.

Левая рука короля комкала на груди камзол – прошлое иногда впивалось в наживку сердца невидимым рыболовным крючком и тянуло куда-то. В места, которых давно не существовало.

* * *

Матушка гуляла в саду, полном чудес. Здесь повсюду цвели розы – алые, белые, бордовые, желтые, кремовые. Встреченные звери ласкались, и даже огромный лев, чья грива походила на пылающий сенной стог, подсунул голову ей под руку, принуждая почесать его за ухом.

За поворотом дорожки открылась изящная беседка, увитая розовыми плетями. Со сладким запахом бутонов мешался терпкий, приятный и такой знакомый аромат трубочного табака…

Бруни ускорила шаг, поднялась по ступенькам и заглянула внутрь.

– А вот и она! – сказала, не оглядываясь, черноволосая босая женщина в простом белом платье. Она стояла у оградки и смотрела вдаль, на горные пики у горизонта, укрытые снегом.

Сидевший рядом с ней на скамеечке мужчина вскочил и, бросившись к Матушке, схватил ее руки в свои. Она с изумлением смотрела на господина Турмалина – такого, каким помнила его при первой встрече: рослого, сильного, золотоглазого.

– Как я рад видеть тебя, девонька! – воскликнул Григо. – Как же я рад!

Женщина обернулась, и Бруни отпрянула – в глазах незнакомки не было зрачков, а радужка постоянно меняла цвет, переливаясь всеми оттенками. От ее кожи исходило едва видимое сияние, отчего она казалась жемчужным силуэтом на садовой акварели.

– Вот ты какая, Матушка Бруни, – улыбнулась женщина, и радужки наполнились теплым оранжевым светом. – Рада познакомиться!

– Я тоже рада… – пробормотала Матушка и подумала…

– О нет, ты не сошла с ума! – засмеялась незнакомка. – Просто я решила, что ты должна навестить нас с Григо, раз была честна со мной, отказываясь от своего счастья ради любимого.

– Я была честна прежде всего перед собой, госпожа, – удивленно ответила Бруни. – А вас я вижу впервые!

– Ты – это и есть я! – собеседница села на скамейку и похлопала по ней ладонью, приглашая Бруни и Григо сесть рядом. – И он, – она кивнула на Турмалина, – и все живущие сейчас, и те, кто будет жить через тысячи лет…

– Не может быть! – воскликнула Матушка, порываясь вскочить. – Вы – Богиня? Пресветлая…

– Это я, – кивнула та, положа руку на запястье Бруни, – нет нужды вставать.

Прикосновение божественной длани дарило двойственное ощущение, подобное глубине, – с одной стороны покой и тишина, из которых неохота выбираться, с другой – смертельная опасность, грань, за которой царит небытие.

– Очень рада твоей завтрашней свадьбе, – мило улыбаясь, сообщила Индари. – Аркей – хороший мальчик и королем замечательным станет, когда придет время! Поэтому королева ему нужна соответствующая!

– Я не понимаю, – пробормотала Матушка.

Ей стало страшно. Эта милая, похожая на девчонку женщина могла в единый момент изменить ее жизнь… и вообще весь мир!