Золушки при делах. Часть 1

   На пороге библиотеки Ники тряхнула головой, отгоняя ненужные мысли, и с тоской оглядела деревянные перила парапетов, похожие на прилегших отдохнуть толстых змей, и ряды книг на полках. Какого Аркаеша ее потянуло сюда, в место, полное мудрости и сумерек? Она щелкнула тонкими пальцами, зажигая светильники в стеклянныx, покрытых пылью колбах и прошла в цeнтр помещения. Смaхнулa на пол мeдвежью шкуру, пoкрывающую креcло, сeла, откинулась на спинку и закрыла глаза. Сколько она не была тут? Десять лет? Двадцать? Больше?

   Здесь царила оглушительная тишина, порождающая ощущение, что книги беззвучно перешептываются друг с другом, обмениваясь содержимым страниц и иллюстраций, скрывая лукавые улыбки корешков. Ощущение, недостижимое для обычного человека, но для Ники дело обстояло по-другому. С некоторых пор слова «реальность», «бытие», «мироздание» перестали быть для нее набором букв, став живыми и объемными. Все чаще против воли волшебницы действительность воспринималась с потрясающей ясностью, делаясь многоплановой и одновременно цельной, хотя Ники старалась не заострять свое внимание на тех мгновениях, когда умудрялась видеть не только мир, но и его изнанку, его отражения, его вечность… В такие минуты она переставала чувствовать себя человеком. Наверное, возросшее в последние столетия могущество позволило бы ей увидеть свою дальшейшую судьбу, однако архимагистр не желала ее знать. Потому что однажды поняла: знание – не сила, а боль…

   Стоя рядом, Ясин и Ники рассматривали гору, чью верхушку скрывал вечный туман.

   - Интересно, каково это – войти в облако? – хмыкнул Зорель, обнимая подругу.

   - Попробуем, мой капитан? – тут же отозвалась она.

   В ее глазах отражались туманные пласты, отчего они казались темнее, чем были на самом деле.

   - Говорят, туда никому нет дороги, - напомнил Ясин.

   - Мы слишком долго искали это место, чтобы поверить слухам простецов, - пожала плечами Никорин.

   И первой ступила на узкую тропу, едва различимую в камнях. Потянула Зореля за собой.

   - Идем же!

   Вскоре тропа исчезла из вида. Туман – молочный, густой, вязкий – клубился вокруг, с любопытством касался влажными пальцами лиц, плеч и рук незнакомцев. Пока он был не опасен, но откуда тогда это ощущение, что призрачная сущность воздуха и влаги в любой момент может обратиться в ледяной кокон, в котором ты застрянешь, как муха в янтаре?

   - Тебе тоже кажется…? – спросил Зорель, и Ники, не дослушав, резче чем хотела бы, ответила:

   - Да!

   Они остановились. За туманом не было ничего, казалось, и под ногами ничего не было. Не видно было серого камня, которого касались подошвы. Муха в янтаре? Нет, два мига, застывших в вечности между прошлым и будущим.

   - К скату мороки! – заиграл желваками Зорель.

   Испуганным не казался. Резко развел руки в стороны, приказывая туману разойтись. Тот дрогнул.

   - Мы искали тебя тридцать лет, Белый старец с Безумной горы, - звучным голосом вскричал Ясин, - искали не для того, чтобы повернуть назад!

   «Для чего?»

   Ветер ли прошелестел, или тонкая струйка камешков, стекшая с бока утеса на тропу, грозя потянуть за собой камнепад?

   - Мы слышали – ты один из магов, переживших Вечную ночь. И хотели бы учиться у тебя! – крикнула Ники. Ее звонкий голос будто увяз в тумане.

   «Чему?»

   - Всему! – не смутился Зорель. – Мы владеем Силой, но не владеем знанием! Знание мы хотели бы получить от тебя!

   «Не владея знанием, вы не владеете ничем! Уходите!»

   Ясин и Ники переглянулись. Взялись за руки. И упрямо шагнули вперед, сойдя с пустоты… в пустоту.

   Архимагистр открыла глаза. Надо же, задремала. Стареет, что ли? Решительно встала и пошла туда, куда упал взгляд сразу после пробуждения. Взбежала по ступеням на первый ярус, приоткрыла тяжелую дверцу шкафа и вытащила на свет здоровенный талмуд. На обложке значилось: «Дворцовые интриги Ласурингов и их место в социополитике Тикрея».

   - Вот ведь… - Ники добавила несколько витиеватых морских выражений.

   С раздражением засунула книгу обратно, захлопнула шкаф и пошла прочь, чихая от поднятой резким движением пыли.

***

После разговора с Колеем принцесса Бруни вернулась в кабинет, поцеловала мужа, который казалось врос в стул и – руками – в кипы бумаг на столе, и до вечера проработала бок о бок с ним, сидя на своем рабочем месте и иногда перекидываясь репликами с Григо. Секретарь расположившийся напротив, одну за другой подавал ей прошения, заявления, сметы и другие документы.

   - Ваши Высочества, ужин подавать? – раздался из-за двери звонкий голосок Старшей горничной – Катарины Солей.

   Собственно, вопрос Катарины означал, что ужин сервирован и ждет. Она, как и герцогиня рю Воронн, строго следила за режимом будущей мамы.

   Григо тут же встал. Дождался, когда принцесса подпишет очередное прошение, забрал документ и подал ей руку, помогая.

   - До завтра, Ваше Высочество! – он изящно поклонился и ушел, к облегчению Бруни унося до утра голубую папку с вензелями.

   Они с Каем тут же посмотрели друг на друга, как заговорщики.

   - Все стынет! – Катарина из-за двери добавила холода в голос.

   Аркей поднялся, потянулся с хрустом, покачал головой.