Зона горизонта

Все-таки пятьдесят лет отслужил Воеводин на внутреннюю безопасность страны. Добился немалых успехов. Брался за самые сложные дела, как последнее, например, с похищенными девушками: никто не знал, где они, куда ушли и с кем. Никаких зацепок, будто бы инопланетяне девочек украли.

– Думаете, ваш завтрашний свидетель поможет сдвинуть дело сестер? – Наталья бросила взгляд на номер папки на столе Воеводина.

Тот уставился на разложенные перед ним листы, которые видел сотню раз. Показания, фотографии, допросы, анкеты, свидетели, подозреваемые…

– Все повторяется по одной схеме, Наталья, – и добавил поскорее: – Львовна. Всегда две сестры. И всегда только девушки от четырнадцати до двадцати восьми лет.

Афанасьева нажала с четырех пультов на кнопку выключения. Экраны телевизоров погасли, но не мысли Воеводина. Картинки продолжили роиться будто осы вокруг раздавленного яблока.

– Мы с вами чего-то не видим, упускаем, – задумчиво произнес он. – Между всеми эпизодами должно быть что-то общее.

– Между Чучуновыми из Абакана, британскими Уайт-Эшерами, Рудько из Украины, Мюллерами из Германии? Пол и возрастные рамки исчезнувших. Больше ничего общего, – резюмировала Афанасьева.

– Она сказала: «Смотрите на птиц, и вы все поймете».

– Кто?

– Свидетельница, которая придет завтра.

– Почему вы ей верите? Может, она журналистка, аферистка или даже блогерша. Пусть даже орнитолог. Какие у нее могут быть сведения о сестрах?

– Говорит, это все из-за соли.

– Соль? – Наталье не нравилось отвечать на каждую реплику Воеводина вопросом. – Семен Михайлович, я из вас клещами должна слова доставать? Говорите все, что знаете.

– Не я знаю, а Смирнова, – помолчав, добавил он, видя, как багровеет лицо Афанасьевой. – Смирнова Анна Борисовна. По голосу ваша ровесница. Я сам, если честно, запутался, что она там тараторила по телефону. Что-то про соль, про портреты, про голубей… Придет утром и сама все расскажет.

На самом деле разговор со Смирновой озадачил следователя, но сейчас он боялся выплеснуть на Наталью Львовну все, что сказала ему свидетельница. Семен Михайлович и без того считался эксцентричным сотрудником. Полжизни гонялся за обломками “Звезд”, но ни одну так и не встретил. Не поймал в сачок сорвавшиеся с небосклона светила. Может, потому что никто из них раньше не падал? Или потому что Звезду, о которой мечтал следователь, удержать в руках невозможно?

В свое время в разной чертовщине приходилось копаться Семену Михайловичу. Половина дел – для кого-то бред и вымысел. А Воеводин знал: то, что пока не объяснено наукой, не перестанет существовать, если в него не верить. Не доказано – значит, и не опровергнуто.

Самой его, если можно так выразиться, любимой «ненормальной» папкой было дело о законспирированной организации под названием «Старс»1. Коллеги быстрее бы поверили в инопланетян, но не в наёмных киллеров со сверхспособностями. Если бы Воеводин сумел доказать существование, завербовать хотя бы одного агента «Старс», это бы перевернуло мировой порядок с ног на голову.

На фоне «Старс» десять дел об исчезнувших сестрах выглядели вполне земными. Так думал Воеводин, пока не начал расследование.

Следователь умолк на целую минуту, но все же закончил пересказ о Смирновой так:

– Главное, что она сказала, Наталья Львовна, – наша встреча с ней закончится моей смертью.

Глава 2

Пытливые умы не ведают покоя

Воеводин вернулся в холостяцкую двушку. Со стен кухни свисали шматы обоев – ровесников старика. Ремонт не делался сорок пять лет. Сразу, как остался один.

С женой им довелось прожить одну лишь пятилетку. Будто план государственный выполнили и уложились точно в срок. Одна и та же дата красовалась с именем Воеводина Катерина Дмитриевна на казенных бумажках – свидетельстве о заключении брака и свидетельстве о смерти. С разницей в пять лет. И ни днем более.

Детей им понянчить была не судьба. Без малых, что дожидались бы вояку-отца дома, Воеводин с горя утраты жены подался в убойный отдел. Не страшно ему было смены брать лишние и самые грязные, самые ненормальные дела расследовать. Не берег он себя, вроде как спорил с создателем, мол, забирай, если хочешь и меня вслед за Катей!

За какими только группировками ни гонялся Воеводин. Раскрыл дело отравительницы из психиатрической больницы в Брянске. Участвовал в штурмующем отряде после осады Дубнинского потрошителя. Допрашивал выживших после встречи с Уральским палачом.

Молодой Семен, еще без «заслуженного» отчества, не экономил жизнь. Ради убиенных жертв, что полагались на него, безмолвно взывая к равновесию зла и добра, бросался оперативник под поезда и пули. Или спасет тех, кто еще жив, или с Катей тотчас же увидится. Всё в выигрыше будет!

Удалого сотрудника чем-то награждали, как-то поощряли, премировали, фотографировали в прессу и на «табло» почета вешали. Семен благодарил и оставлял медали в коробках, высокопоставленные письма с грамотами пылились в закромах антресолей. Сам же он быстрее торопился к доскам, где не портреты награжденных красовались, а словесные портреты под заглавием «Розыск особо опасных преступников».