Зона Посещения. Протокол «Чума»

Внезапная вспышка ярости перекосила его лицо новой гримасой. Ненависть. Месть. Нулевой не знал этих слов, но сейчас они настойчиво крутились в его голове, и он постепенно начинал понимать их значение. Они заплатят. Все заплатят! Те, кто украл его жизнь. Те, кто привез его сюда и предал. Тот, кто причинил боль. Перед глазами Нулевого возник человек с ружьем и вспышка выстрела. Боль. Она была в воспоминаниях, но организм воспринял ее как реальную. Нулевого буквально пополам переломило, и он зашипел…

– Эй, с вами все нормально?

Какой-то человек подошел к Нулевому и осторожно коснулся его плеча. Угрозы в этом прикосновении не было, Нулевой это чувствовал, но им управляли боль и ненависть. И еще инстинкт. Миссия! Это слово было ему непонятно, однако оно вдруг вымело из головы все мысли, кроме одной: «Сейчас! С этим попробовать!»

Нулевой распрямился и вывернул ладонь правой руки так, чтобы она была обращена к незнакомцу. И вдруг что-то выскользнуло из ладони. Нечто противоестественное для человеческого тела. Некий придаток в виде щупальца с острым концом. Он вонзился в бедро незнакомца, проколов штаны. Тот тихо вскрикнул и отпрянул. Хотел обратиться в бегство, однако Нулевой быстро развернулся и схватил его за запястье. А затем поймал его взгляд.

– Забудешь! – прошипел он в лицо незнакомцу. – Меня забудешь! Но пойдешь к другим. К другим людям. Больше людей. Передашь им…

– Что? – Незнакомец выглядел совершенно одурманенным.

– Это! – Нулевой понятия не имел, откуда берутся в его голове эти слова. Если не брать слово «миссия» как объяснение. – Дар. Великий дар. Всем им. Это запомнишь, а меня забудешь! Иди! Торопись!

Едва Нулевой выпустил запястье незнакомца, как тот обратился в бегство. Нулевой, однако, не смотрел ему вслед. На его лице заиграла улыбка. Процесс пошел. Он запустил его, приступил к своей миссии. Инстинкт, этот чертов внутренний голос, из-за которого голова раскалывается почище, чем от неудобных мыслей, на время оставит его в покое, а значит, можно заняться тем, чем хочется. Очень хочется. Найти их! Всех. Человека с ружьем. И тех, кто привез сюда Нулевого. Кто его предал. Нулевой не сомневался, что отыщет их. Вот только разживется менее приметной одеждой и непременно отыщет. И тогда… Нулевой зашагал по улице, ускоряя шаг. Его улыбка делалась все шире.

Глава 24. Виктор

– Ты рехнулся!

– Ты мне уже это говорил, – спокойно ответил Луи. – Не повторяйся.

– На черта тебе это понадобилось?! Я ведь специально хотел так договориться, чтобы вас с Кейт не втягивать! Хватит того, что я затащил вас в этот капкан…

– И сейчас ешь себя поедом, пытаешься искупить. Кровью. Не стоит. Во-первых, откуда ты мог знать, что все так повернется? А во-вторых, мы все-таки – не бессловесное стадо, чтобы нас можно было просто так куда-то завести. Это даже обидно, в конце концов! У нас своя голова на плечах, и за свои действия мы отвечаем, не маленькие. А раз влипли вместе, то и выпутываться вместе будем. Понимаю и поддерживаю твое желание держать Кейт подальше от передовой, но я-то! Уверен, тебе и твоему отцу дополнительная помощь не помешает.

– Не помешает, конечно, но… блин, Луи! Я, конечно, понимаю, что сейчас это прикольно выглядит и звучит – уметь голосом внушать людям, что им делать, но ведь за это умение ты платишь тем, что становишься практически наркоманом! Раз в месяц или в два месяца тебе нужна будет инъекция вакцины, иначе смерть! И не забывай о том, что ты теперь зависишь от тех, в чьих руках эта вакцина.

– Все так, но чтобы ощутить на своей шкуре все эти последствия, надо сначала отсюда выбраться. Если мы не заткнем этот чертов Обломок, всякие там периодические вакцинации и зависимости не будут нас волновать вообще. Мертвые не волнуются.

Я помолчал, собираясь с мыслями.

– И тебя, значит, не смущает мысль, что тебе предстоит гнать людей на убой в этой мясорубке у стен замка?

– Лес рубят – щепки летят, – пожал плечами Луи. – Не справимся – они все покойники или еще похуже, а справимся – появится шанс.

Я хмыкнул.

– Слышу отцовские слова.

– Твой предок – умный человек, Вик. Он знает, что говорит. И потом, ты-то в это дело вписался, а я чем хуже? Только тем, что не сын Петра Подгурского? Или тем, что мне не надо выглядеть спасителем в глазах Кейт?