Зона теней (СИ)

Человеческая психика очень похожа на обычный часовой механизм, каждая деталь нашего поведения строго предопределена. Реакция на действие формируется всегда под влиянием двух основных факторов: заложенных природой инстинктов и моралью. Мы испытываем счастье и радость под действием любви – это заложенный в нас процесс. Мы с отвращением воспринимаем насилие над людьми – это моральное воспитание. Возможно, эмоции могут выражаться в другой, но очень похожей форме, но когда поведение человека выходит за рамки «должных правил», мы наблюдаем сбой. Психика человека ломается как домашний компьютер, и это всегда происходит либо по вине других людей, либо из-за «производителя». Второй вариант можно приписать к случаям олигофрении[4] или деменции[5]. Но зачастую Римме приходится иметь дело с людьми, чьи проблемы возникали из-за других причин.

Под категорию «пострадавшие» относятся не всегда одни жертвы маньяков, насильников и садистов, зачастую самих обидчиков можно отнести к жертвам. Нередки случаи, когда серийный маньяк-убийца в детстве был обычным ребенком, но его родители (или один из них) постоянно издевались над ним, и вся эта злоба отравляла психику ребенка, сделав из него еще одно чудовище. Причин может быть много, и Римма была одной из тех, кто занимался их вычислением.

Лет пять назад она могла бы с уверенностью заявить, что у каждого хладнокровного и безжалостного убийцы, получающего удовольствие от мучения людей, имелись причины поселить в своем сердце эту странную любовь к садизму. Но после одного случая девушка даже и не знала, есть ли объяснение каждому человеческому поступку.

Белокурая пострадавшая лежала в кровати, уставившись взглядом в потолок, но с приходом гостя она слабо повела глазами в сторону двери. Отчего-то психологу со стажем стало не по себе, поскольку незнакомка была чем-то похожа на ее подругу – Ирину Провенцано, особенно пронзительным взглядом и золотистыми длинными волосами. Но нельзя тут же нагонять на себя страх из-за придуманных схожестей во внешности.

– Постарайся не обращать на меня внимания пока что. – Римме хотелось внушить доверие девушке, поэтому начинать с тупых вопросов и банальных приветствий с радостной улыбкой на лице, в данной ситуации, стало бы верхом идиотизма. Ей причиняли боль, и слышать, что все прекрасно от посторонних людей было бы, мягко говоря, неприятно.

Присев на дальний край кровати, у самых ног пострадавшей, Римма хотела сначала осмотреть блондинку и проследить за ее реакцией. От подобного жеста девушка напряглась, словно лань, почувствовавшая на себе взгляд дикого зверя, но пока что не спешила срываться с места.

Молчаливость в ответ, недоверчивость, испуганный взгляд говорили о том, что блондинка сторонилась людей из-за событий минувших дней, с ней явно делали что-то неприятное. В первую очередь много полезной информации могли дать отметины на теле, и нанесены они были разным способом. Некоторые ногти на левой руке были содраны, и пусть Римма не могла этого увидеть сквозь бинты, но вывод напрашивался сам за себя. Синяки не расцвели на белоснежной коже голубыми и розовыми цветами в большом количестве, из-за чего напрашивается вывод: девушку практически не били. Но повязки, скрывающие раны неизвестного происхождения – ведь Римма не знала, что под ними, – подтверждали догадку о пытках. И, пожалуй, самая неприятная деталь во всей этой коллекции увечий – глубокая длинная рана на правой щеке, от которой должен остаться шрам.

Но одна вещь никак не укладывалась в голове Риммы. Пытки применяют в двух случаях: чтобы добыть информацию или потешиться над страданиями человека. Смысл имелся в каждой версии развития событий, но абсолютно нелогичным казалось оставлять девушку в живых, а тем более подкидывать ее как маленького котенка под дверь «ТРОНа». И если для Риммы и ее знакомых это казалось бессмысленным, то это лишний раз доказывало, что что-то важное ускользает от их внимания.

Девушку фактически отдали в руки организации, а из этого следует, что никакой конкретной угрозы она не несет вражеской группировке, она не нужна больше тем людям. Для Ивана она вряд ли будет представлять ценного свидетеля, и на опасного убийцу незнакомка не смахивала. Тогда, в чем секрет?

– Не хочешь что-нибудь? Воды? – Обычно спокойный тон голоса вызывает доверие, а предложить пострадавшему что-нибудь никогда не повредит. Но девушка смотрела на Римму все тем же отстраненным взглядом. – Ты понимаешь меня? Если трудно что-то говорить – ничего страшного, я оставлю тебя в покое. Просто скажи, ты понимаешь меня? – И опять молчание. – Если понимаешь, просто кивни, и я оставлю тебя одну.

Но Римме с каждой секундой начинало казаться, что она пытается научить говорить соседского пса, так что смутные подозрения начали зарождаться в ее голове.

– Okay. Do you understand me?[6] – На этот раз блондинка, пусть и нерешительно, но слегка дернула головой, и это можно посчитать за кивок. Но от этого лучше не стало. – Just tell me one thing… Where are you from?[7]