Зона Топь

Мать кормила «паршивца» на убой, воспитывала шлепками вечерами и в редкие выходные, но больше по телефону, с работы. «Паршивец» успел к четырнадцати годам один раз вылететь из школы за плохое поведение, один раз поучаствовать в общегородской драке «северные» на «южных», заработав перелом ребра и фингал под глазом, и получить пятнадцать приводов в милицию за мелкие хулиганства. В детской комнате милиции его дело не запирали в сейф, держали в столе, дабы далеко за ним не лезть.

О неуправляемом поведении Андрюхи-паршивца знал весь поселок.

Четыре года назад, в августовскую черную среду, Галина на работу не приехала, никого не поставив в известность, что было впервые за все годы ее работы.

Она позвонила в двенадцать дня и страшным, тусклым голосом сообщила, что сидит в городской больнице, ждет результатов операции.

Как оказалось, Андрей взял у друга мотоцикл. Всю ночь со вторника на среду гремела гроза, стеной лил ливень. Рано утром, не справившись с управлением на скользкой от мокрой грязи дороге, он на полной скорости врезался в автобус. Ему немедленно оказали медицинскую помощь два медработника из числа пассажиров и на том же автобусе отвезли в больницу.

Как сказали хирурги, двадцатиминутное опоздание могло стоить парню жизни. У него, помимо многочисленных закрытых переломов, в том числе и основания черепа, был открытый перелом руки с разрывом артерии.

Огромная кровопотеря. В больнице запасов крови практически не было, Галина сдала свои шестьсот граммов, попросила приехать и стать донорами соседей. Но крови все равно не хватало.

Сообщение об аварии и критическом состоянии Андрея повергло сослуживцев Галины в шок. Четыре женщины снялись с работы и поехали в больницу сдавать кровь.

Ночью Гену разбудил стук в дверь и тихое подвывание. Когда он открыл дверь, в дом ввалилась Галина, у порога упала на колени и поползла ему навстречу.

— Гена, спаси его. Спаси моего Андрюшеньку. Я тебя Христом Богом прошу, архангелами и святыми, помоги. Я без него жить не смогу. Гена, если он умрет, мне жить незачем.

Гена поднимал ее, но она опять падала, пугая звериным завыванием и сильнейшим запахом перегара.

— Я же знаю, вы там у себя, в Зоне, зэков оживляете, для опытов. Зэки, они же убийцы, им жить не надо, а мой парши… Ой, что же я говорю, как же я свою кровиночку называю…

Галя села на полу и несколько раз сильно ударила себя по губам ладонью. На тяжелой рабочей руке золотились два «купеческих» перстня, и ими Галина разбила себе губы. Кровь стекала на дрожащий от плача подбородок, но Галя не стирала ее, не замечая.

Гена силком завел Галину в медблок, посадил на кушетку.

— Галя, я в четыре часа дня звонил в больницу. Мне сказали, что операция прошла успешно. Так?

— Так, Геночка, так. Ты помоги, я дом продам и заплачу, я твоей рабой до конца жизни буду, только спаси Андрюшеньку.

— В чем проблема? Крови не хватает?

— Не хватает, Геночка. У него отбитая печень кровь не чистит, почки отказывают. Ты помоги. — Она смотрела безумным взглядом как бы не на него, а мимо, разглядывая что-то в будущем. — У меня же больше никогда детей не будет, кроме Андрюшеньки, что же я, не понимаю? Вы ведь всех женщин, живущих в поселке, стерилизуете! Не мне тебе рассказывать! Но Гена, есть у вас там, в лаборатории Зоны, лекарство. Аристарх как-то по пьяни проговорился. Я материнским нутром чувствую, может оно моего Андрюшку спасти. Я знаю.

Она перестала подвывать и глухо попросила, не отводя немигающего взгляда:

— Спаси его, Гена. Врачи сказали — до утра не доживет, интоксикация организма. Спаси.

То ли из-за того, что он выпил двести пятьдесят на ночь, то ли из-за чувства вины медика перед женщинами и неистовством материнской любви Гена притянул к себе Галину и тихо проговорил:

— Я попробую, Галя. Но ты будешь обязана молчать. Всегда.

Галина опять начала ловить и целовать руки Гены, но он легко шлепнул ее по щекам.

— Угомонись. Ты на чем приехала?

— На своей, на «Ладе».

— Пьяная? А впрочем… Вытри кровь и иди в машину, грей мотор. Я выйду через пять минут.

Галина вышла, а Гена открыл холодильник. В отдельном контейнере, запертом на два замка, хранилась целительная кровь. Здесь, в доме, он хранил на всякий случай все два пакета. Взял оба.

Главное, влить кровь, когда его никто не видит.

Кровь помогла, и Андрей выжил.

Галина в ежеутренних молитвах поминала Гену за здравие. Андрюша-паршивец смог самостоятельно встать как раз в день своего рождения. Галя поклялась отмечать каждый следующий день рождения сына как последний.

Галина считала себя обязанной сделать жизнь Гены счастливой.

* * *

Ближе к утру Жора услышал бормотание, звук передвигаемой на столе посуды. Внятно прозвучало длинное матерное выражение. Охранник Игорь встал из-за стола шатаясь и целенаправленно направился к двери. Жора закрыл глаза и снова уснул.

Утром, выйдя из ванной, Жора достал из холодильника закуску и задумался над вечной проблемой — похмеляться или нет.